Зверь

Леон толкнул обеими руками, и тяжелая дверь распахнулась. Он позабыл про животных, которые могут разбежаться, про зверя, который может зайти, и осторожно вышел наружу, в темноту, в животе у него скребло.

Темнота снаружи была не такая, как в комнате, но он хорошо в ней видел. Воздух тоже отличался. Запахи другие. Он все это знал, но все равно все ощущалось новым, и он был с этим наедине.

Сейчас он будет писать. И не только.

Мама говорила, чтобы он терпел или делал все в ведро в комнате, и обязательно накрывал его потом крышкой. Он обычно терпел, ведро он не любил.

Зато уборную он любил. Сейчас он пойдет в уборную! Конечно, он один, и ему немного страшно, но в то же время он был счастлив возможности пойти в уборную, когда хочется. И когда нужно. Он тихонько подошел и открыл дверь. Там пахло всем тем же, чем и всегда. Он сел над ямой и выглянул в открытую дверь. Если наклониться вперед и посмотреть в одну сторону, можно увидеть край амбара. Он чуть темнее темноты. Почти черный. Днем он обычно красный.

Сейчас оттуда доносились какие-то звуки.

Схватка

Мирко всегда нравился этот свет на небе. Венера, появляющаяся прямо перед восходом солнца. Сейчас утренняя звезда лежала у него в руке и казалась слишком тяжелой. Надо придумать, где спрятать ее по дороге домой. Или закопать. Захоронить утреннюю звезду? При этой мысли он покачал головой.

Ему бы поговорить с Даникой, но сейчас неподходящий момент. Сейчас всего было слишком много; ему нужно пойти домой и собраться с мыслями. Мучительно было знать, что Леон проснется в одиночестве. Но что-то подсказывало, впрочем, что Леон привык. Это ранило его, как нож в сердце.

Он мог бы пойти снова вдоль амбара и позади уборной, но вместо этого неуверенно вышел на двор и посмотрел на дом. Свет в окнах не горел. Они внутри, спят. Мирко снова подумал, там ли хозяин медведя, раз его фургон стоит в амбаре. Может, это знакомый Карла, заехавший с ночевкой… два отвратительных великана и Даника. И все-таки он склонялся к мысли, что это теперь медведь Карла. Фургон Карла. Моргенштерн Карла.

Тогда ему было бы легче его ненавидеть.

Какая-то сила тянула Мирко к окну спальни, он должен был заглянуть внутрь. Он подошел настолько бесшумно, насколько мог, не зажигая фонарь. Все это время он сжимал в руке свое оружие. Оно отчасти придавало чувство безопасности. Голыми кулаками он ничего не умел, да и зачем пускать их в ход? Он вовсе не собирался драться. У него никогда не будет шанса против такого, как Карл. Как бы ни хотелось ему, чтобы этот мужчина умер. Исчез.

Между занавесями была щель, но в темноте спальни ничего нельзя было разглядеть. Мирко испытал странное облегчение, отходя от окна. Увидь он, как Даника занимается любовью с Карлом, он бы упал замертво, подумал он. А вдруг Карл груб с ней? Этой мысли он выдержать не мог. В то же время, уж лучше так, чем если Карл с ней и ей это нравится.

Тут он услышал звук.

Даника что-то кричала. Слов было не разобрать. Мирко замер и прислушался. Он снова ее услышал. Теперь и глубокий голос Карла. Им хорошо? Нет, они ссорятся. Кажется, она просит его отпустить.

Может, все же все хорошо.

Точно что-то не так, ее голос звучал резко. Звуки доносились издалека, не из спальни. Может быть, из гостиной, она на другом конце дома. Или из кухни?

Мирко побежал к кухонной двери и приложил к ней ухо. Звуки все еще казались отдаленными, но они не исчезли, и Даника явно в беде. Он бесшумно отворил дверь. И вот он стоит перед открытой дверью. С моргенштерном в руке.

Я не могу, думает он. Я не могу зайти с оружием. И все же он взял его с собой.

В доме темно. Он пошел по кухне в коридор навстречу звукам. Повсюду висел почти удушающий запах алкоголя. В гостиной лежала перевернутая лампа, вся мебель сдвинута, словно кто-то пытался перегородить проход. Перевернутая скамейка лежала, растопырив кривые ножки, как неудачливый жук.

Дверь на маленькую террасу и в поле открыта нараспашку. Звуки доносились оттуда. Мирко подбежал к двери и выглянул. Что-то там было. Что-то светлое перемещалось в картофельном поле. Даника в белой ночной сорочке.

Он поставил фонарь за дверью. Незачем привлекать к себе внимание. К тому же он предпочитал держать моргенштерн обеими руками.

Даника металась из стороны в сторону в темноте поля.

Она кричала. В неясном потоке Мирко разобрал несколько слов. Нет, Карл, нет.

Карл почти сливался с темнотой, все же можно было угадать черную тень, двигающуюся вслед за светлым силуэтом. Казалось, они кружатся друг вокруг друга, одновременно удаляясь от дома. Он то и дело загораживал собой Данику, как облако наползает на небесное тело.

Мирко не раздумывал, не медлил. Он выбежал из двери, сбежал с террасы, через маленький запущенный сад и в поле между рядами картофеля. Белые цветы бледно светились, как сорочка вдалеке. Он бежал по тропинкам, созданным рядами картофеля.