Читаем Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз полностью

Ещё час ежедневно - общение с молодёжью. Снова - в разных вариантах. "Своих сирот" - всех знал в лицо. Одно моё присутствие на уроках - повышало дисциплину, усиливало восприятие материала.

Мы с Трифой потихоньку улучшали методику. Например, от чисто буквенного - аз, буки, веди - перешли к слоговому. Это сразу подняло скорость обучения чтению. Пробовали методы воспитания "коллективного разума" - навыки работы в команде при решении интеллектуальных задач дают впечатляющие результаты. Под присланного мне муллу-алкаша организовали группу по изучению Корана, арабского и булгарского языков. Фрица заставил, помимо основ архитектуры, вести курс немецкого.

Русский язык... О-ох...

Я уже говорил о различиях между северным ("Новгородским") и южным ("Киевским") диалектами. Они видны и на письме. Но в Новгородской (одной!) земле есть различия между группами диалектов собственно новгородскими (северо-восточными) и псковскими (юго-западными). Три, как минимум, волны славянских переселенцев (только в до-Рюриковые времена) из разных регионов Европы - принесли свои говоры. Поверх этого прошли уже, как минимум, три волны разных "варягов". Картинка говоров "пятнистая" вплоть до деревень. И очень устойчивая - сохранится до 19-20 веков.

Ещё: есть "письменный этикет". К примеру, сейчас в начале текста ставят знак креста - "+". Позже будут писать словом - "поклон". Сейчас замужняя женщина сочиняя грамотку, пишет типа "от Янки и Селяты", указывая мужа на втором месте. Парой столетий позже в такой же ситуации - имя мужа будет обязательно идти первым. А ещё есть "ер" и "ерь", есть манера писать без разделения пробелами на слова. На русском языке первая книга с пробелами - "Апостол" 16 века. А в рукописном тексте - ещё на век позже.

Здесь, в восточном уголке Залесья, где смешиваются кривическо-словенские выходцы с вятско-северянскими, где к литовским и повсеместным, и весьма разным, угро-финским языкам добавляются ещё и тюркские включения... Русский язык, единый для всех разно-говорящих, приходится буквально конструировать. Схоже с эсперанто или ивритом.

И постоянно контролировать себя: нельзя подцепить, использовать словечко, ударение из "не-канона". Иначе скажут:

-- Воевода так говорит. Значит - так правильно.

Про ударения... Русский язык 12 века в этой части куда проще языка 21 века. Здесь всех правил - в два шага. Морфемы - само-ударные, право-ударные и минусовые. Соответственно, ударение переносится на предлог. Ежели, конечно, есть таковой.

"ЗА ногу", а не "за ногУ". Только так и повсеместно. Частушка по теме:

"Я стою на берегу

Не могу поднять ногУ

Не ногУ, а нОгу

А всё равно не мОгу".

Это надо знать. Хуже - постоянно помнить и применять.

Я уж не говорю про "двойственное число" и "звательный падеж".

Почему попандопулы не говорят о том, что мы со своим "современным русским" не просто разрушаем систему здешнего языка, а вносим хаос, от которого у туземцев мозги в трубочку закручиваются? 20% наших привычных ударений, которые отличаются от местных - их просто по ушам бьют.

Придурки полуграмотные. Мы.

Каллиграфия. Не только для развития мелкой моторики, для воспитания элементарного порядка в мозгах, но и основа делопроизводства.

-- Не умеешь писать разборчиво - в службу не годен.

-- А я писца заведу!

-- А кормить его - тоже ты будешь?

Стихосложение. Ритм, размер строки, словарный запас... Игры от простейшей "балды" до "венка сонетов". Они таких слов попридумывали...! Сочинения. Изложи идею в две фразы, в пол-листа, в пять листов. Описание падения березового листа. В эстетическом ("Как лист увядающий пал мне на душу...") и в аэродинамическом вариантах.

Да, кстати. Построили аэродинамическую трубу.

Непонятно?

Повторюсь: "Чтобы определить положение светила - надо поднять хлебало. И - посмотреть". Что я и сделал.

Ах-ах! Как-как?!

Не какайте, спокойно.

Вы как Прокуй. Он тоже, как увидел установку - прибежал ко мне с жалобой:

-- Почему у меня ветер воруют?!

Пришлось объяснять, что украсть "сквозняк у Дятловых гор" - никому не удастся. А мне нужна "труба с ветерком". По бермудским парусам материал нарабатывать. И другие идейки есть.

Если воздух вдоль склона Дятловых гор поднимается так, что шапку наверху сносит, если в печку дует и пламя разгоняет, то почему его в трубу не загнать? Чтобы проверить характеристики "листов упадающих".

Просто из полотна вытянули по склону трубу на каркасе из веток. Поставили вертушки, чтобы скорость мерить. И стали совать туда всякие модельки - а как оно летать-плавать будет?

Понятно, что модельки... проекция - поворот на девяносто. Кораблики стоймя... не летают. Но паруса - можно. Вместо динамометров - грузики навешали. Так что, "пузо" у "Ласточек" теперь чуть больше стало.

Арифметика. Бли-ин...

Коллеги, видели картину Богданова-Бельского "Устный счёт в народной школе"? Конец 19 века, народная школа, доска, интеллигентный учитель, бедно одетые дети, 9-10 лет, с энтузиазмом пытаются решить в уме задачу написанную на доске. Первый решивший сообщает ответ учителю на ухо, шепотом, чтобы другие не потеряли интерес.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги