Зверь (сборник)

Это было его крещение огнем: пуля попала Джеку в спину и, хоть и не задела кости, нанесла глубокую рану. Фыркая от боли и злости, он прорвался сквозь кустарник и шагал вперед еще час, потом лег и попытался зализать рану, но не смог ее достать — только почесать о бревно. Джек пошел дальше, к Таллаку, а там, забравшись в пещерку из осыпавшихся валунов, прилег отдохнуть. Когда солнце встало, Джек еще катался по земле от боли, но тут в пещеру проник странный запах горящего костра. Он все нарастал, а вскоре появились слепящие клубы дыма. Джек стал задыхаться, и ему пришлось отползти подальше, но запах следовал за ним; вскоре он не смог больше выносить его и выбрался из пещеры по другому проходу. Выбираясь, Джек мельком заметил человека, бросавшего ветки в разведенный у входа костер, а дуновение ветра принесло и запах, который сказал: «Это человек, который вчера ночью следил за овцами». Как ни странно, в лесу дыма не было, не считая тонкого пласта, висевшего между деревьями, и Джек мирно зашагал прочь. Он пересек гряду и, наткнувшись на ягоды, поел впервые с тех пор, как убил последнюю овцу. Джек еще пару часов брел дальше, собирая ягоды и копая корешки, но тут дым сгустился, почернел, а запах стал сильнее. Джек устремился прочь, но без особой спешки. Птицы, зайцы и олени пробегали мимо. Послышался рев, он нарастал, приближался. И Джек последовал за убегавшими лесными обитателями.

Пылал весь лес: поднимался ветер, и рвущееся жадное пламя мчалось вперед, словно табун диких лошадей. Для такого у Джека не было припасено никакого решения, но инстинкт сообщал, что стоит избегать того, что ревет, испускает темные тучи, огненные хлопья и волны жара, ползущие по земле, и потому Джек побежал, как и все лесные жители. Он мчался изо всех сил, а мало кто из животных может обогнать бегущего по буеракам медведя, — но жаркий ураган настиг его. Ощущение опасности сменилось ужасом — таким, которого Джек раньше никогда не испытывал, потому что не знал, как с этим бороться, не знал, как этому противостоять. Теперь пламя бушевало вокруг Джека; бесчисленные птицы, зайцы и один олень сбежали еще до того, как воцарился этот алый ужас. Джек торопливо продирался сквозь заросли терновника и толокнянки, в которой скрывалась вся лесная мелочь, пока ее не захватил пожар; его шерсть опалило, и, забыв о ране, он думал только о том, как бы удрать отсюда. В тот момент кустарник перед ним расступился, и гризли, ослепленный дымом, почти изжарившийся, выбежал на берег и рухнул в чистый пруд. «Ш-ш-ш!» — прошипел обжигающе горячий мех у него на спине. Джек нырнул поглубже и глотнул холодной воды, погружаясь в безопасную прохладу. Он сжался под водой, пока выдерживали его медвежьи легкие, а потом с опаской поднял голову. Небо над ним полоскалось большим огненным полотнищем. Охваченные огнем ветки и угольки с шипучими фонтанами падали в воду. Воздух был горячим, но дышать порой получалось, и Джек наполнил легкие так, что едва мог оставаться под водой. Другие животные тоже прятались в пруду: часть обгорела, некоторые погибли, мелкие прятались у берега, более крупные — на глубине, а одно из них находилось совсем рядом с Джеком. О, этот запах он знал, огонь — пусть запылали бы все леса Сьерры — не мог не выдать охотника, который стрелял с помоста и, хоть Джек этого и не знал, следил за ним весь день; того, который пытался выкурить его из логова и случайно устроил лесной пожар. И вот они, лицом к лицу, прятались в самом глубоком месте пруда, их разделяло всего десять футов, а разойтись они могли максимум на двадцать. Пламя жарило невыносимо. И человек, и медведь глубоко вдохнули и погрузились под воду, размышляя в меру своей разумности, что будет делать другой. Через полминуты оба вынырнули, с облегчением заметив, что другой не подобрался ближе. Каждый старался держать нос и хотя бы один глаз над водой. Но огонь опалял все сильнее, пришлось нырять глубже и оставаться там как можно дольше.