Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

Лес остался позади, но смрадное поле, усеянное полуожившими умертвиями, не кончалось. Я старался не отставать от своего спутника, который молча шагал впереди. Не знаю, сколько мы шли, время здесь не имело власти. В Энгаре царствовали свои, неподвластные простому уму законы.

Другие миры. Переходы. От всего этого голова пухла. Мысли разбегались, но все равно возвращались к одному. Дом. Что там сейчас происходит? Знают ли Марилли и остальные, что случилось? Должен же быть способ достучаться до них! Ведь Древнему как-то удалось пробраться в сон Мари!

Я сжал кулаки, остановился с твердым намерением вытрясти из Фенрира всё, что ему удалось от меня утаить, но так и замер. Поле исчезло и прямо перед нами возникло озеро, подернутое коркой льда. Под ногами захрустел острый щебень. Стало намного холоднее. Я осмотрелся и заметил что мы тут не одни.

Спиной к нам стояла высокая фигура в черном платье. Длинные темные кудри трепал ветер. Сорвавшиеся сильные порывы принесли с собой колючие снежинки и запах лаванды. Насыщенный и такой до боли знакомый, что защемило в груди.

Елена?

Стоило мне сделать шаг, как она повернулась, и я увидел одно из тех страшных созданий с отвисшей челюстью. Оно ринулось вперед, а затем резко взмыло вверх, темный балахон хлопал по воздуху. Непонятная тварь завопила похлеще сирены и обратилась в густой черный туман. Я отшатнулся, закрываясь руками, и едва не столкнулся с Фенриром.

Тьма проклятущая!

– Не поддавайся, – напомнил он.

Я подавил желание огрызнуться в ответ.

– Она ведь тоже здесь?

– Не знаю, – просто ответил Фенрир, и как мне показалось с грустью. Точно показалось.

Окружающая пустота снова преобразилась. Только на этот раз, как-то иначе. Подобно жидкой масляной краске, расползавшейся по зеркальной водной глади, мимо проносились расплывчатые картины знакомых мне мест. Узкие улочки Бейоглу³⁷, высокие дома с отсыревшей штукатуркой и причудливо протянутыми от одного балкона к другому виноградными лозами. Мощеные серым камнем тропинки, которые извиваясь, уходили к самому Золотому Рогу. Мимо суетились полупрозрачные тени торговцев и прохожих, наряженных в алые фески³⁸.

Это был Стамбул из моих воспоминаний. Я хорошо помнил те дни. Мы прибыли сюда с королем Кираном по особому приглашению отца Виктора Братто. До рождения Лайнела оставалось ещё несколько лет.

– И это тоже мираж?

– Таких мультиков я тут прежде не видел.

– Пойдем, – теперь настал мой черед быть проводником.

Каких-то двести шагов до Топканы. Всего-то и надо было выйти на площадь перед Голубой Мечетью, затем налево и прямо, немного в гору, до первых ворот. Высоких массивных, призванных в случае чего исполнить роль крепостной стены. Рядом с ними журчал родник с питьевой водой. Мы прошли через тяжелые дубовые двери, тисненые чугунным орнаментом, и вышли в благоухающий розовый сад, где цветущие бутоны защищали от солнца раскидистые кроны чинар. Отсюда открывался превосходный вид на лазурные воды Босфора.

Пока я шел по изученному маршруту, не переставал думать о том, что ждет в конце пути. В груди тлел одинокий фитиль надежды. Мираж… или что бы это ни было, возникло сразу после того как я подумал о провидице.

Она и правда сидела там, как и в тот день, на приземистой лавке, покрытой богато украшенным персидским ковром. Я должен был сидеть рядом. Одного взгляда хватило, чтобы фитиль окончательно потух. Всего лишь воспоминание, очередной наряд коварной фаты-морганы. Но почему именно оно?

Фенрир ведь говорил не поддаваться! Я взглянул на него через плечо, но Проклятый просто пожал плечами.

Многоликая, как ни в чем небывало, медленно размешивала ложкой осевший на дне полупрозрачной кружки сахар. В тот день мы пили чай в саду. Плотный сироп растворялся в бордово-коричневой жидкости – здесь такой цвет называли кроличьей кровью – и она задумчиво наблюдала за тем, как кружатся подхваченные внезапным вихрем крупицы рафинада.

Удивительно, но именно этот её облик был так близок к настоящему. Точеное лицо, голубые глаза и брови вразлет. В неизменном черном наряде с глубоким вырезом и затянутым корсетом.

– Ты выглядишь уставшим, Гаррет, – я уже успел забыть, как звучит ее голос: мелодично с нотками превосходства и легкого снисхождения. – Поделишься тем, что тебя тяготит?

Мельчайшие детали я видел так ясно, будто находился в этом саду здесь и сейчас. Мог сосчитать бутоны на ближайшей ветке розового куста, дотронуться до лепестков и ощутить их шелковистость. Но своих слов не помнил, не слышал… Что я ответил?

– Скоро все изменится, – продолжала Елена. Она завороженно глядела в кружку с чаем, будто в ней были сокрыты все секреты мирозданья. – Осталось подождать совсем немного.

Что ж, мы уже дождались!

Масляная картина воспоминаний стала таять, растекаться по холсту некрасивыми разводами. Был Стамбул и не стало его. Воспоминания костяной пылью осели на гранитных набережных. Все исчезло, но последние слова провидицы так и зависли в пространстве:

– Все закончится там, где и началось! Кровь смоет кровь, и миры соприкоснутся вновь!