Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

Дочь Мааре так и сидела подле него. Фенрир поднялся. Рана почернела и от неё по животу паутиной расползлись тончайшие нити, тянущиеся к сердцу.

– Недолго тебе осталось, – равнодушно произнесла Лахеса, разглядывая страшный узор под его кожей.

– Я ещё успею убить Лазаруса!

– Это станет твоим последним деянием.

– Значит, так тому и быть.

Он слишком долго провалялся здесь. Хастис мог давно нагнать магов из Братства.

Фенрир протянул руку, и Лахесис вложила ему в ладонь хрупкую склянку с мглой.

– Она завязана на его силе. Окажешься рядом, даже не сомневайся.

– Ты знала, что я предпочту этот путь.

– Жребий, так или иначе, предоставляет выбор. Я просто хорошо подготовилась.

– Его сторонники убьют тебя, если узнают.

– Таким будет их выбор, и я с честью приму его.

Проклятый только кивнул. Прощаться он не умел. Да и что сказать той, кто до этого дня даже не смотрела в его сторону? Они уже и так сказали друг другу больше, чем за все минувшие столетия.

* * *

По равнине стелился туман. Холодный, призрачный, ненастоящий. Магия, породившая его, кусалась разыгравшимся щенком: цепляла, но не причиняла вреда. Сила кого-то из Братства почувствовала в нем своего.

Фенрир запнулся и припав на одно колено, завис над телом человека из отряда Лазаруса. Дородное лицо заклинателя посинело, на губах пузырилась пена, а белки глаз налились кровью. Туманная поволока не признала в нем союзника и жестоко расправилась. Он перешагнул через павшего, и заметил еще троих с теми же симптомами.

Проклятый потоптался на месте, не в силах понять, куда двигаться в этом молоке. Нюх подводил, как и слух, сердце едва билось, на лбу выступила испарина. Пройдя немного вперед, он снова наткнулся на трупы. Среди них оказался и один из его союзников. Совсем молодой маг, наследник Рималли. Мальчишку закололи, если не сказать выпотрошили. Проглотив горькую от отвара слюну, Фенрир наклонился и провел ладонью по восковому лицу, опуская веки.

И в этот миг его сбили с ног. Кто-то со всей силы врезался в него, нанеся удар прямо в бок. Как будто знал куда бить. Повалившись на землю тяжелым кулем, Фенрир едва не взвыл. Рана вновь открылась.

Он попытался перекатиться, но атаковавший навалился всем весом и Проклятый успел схватиться голыми руками за лезвие атаме, сверкнувшее у самого горла.

– Всё никак не сдохнешь, – дыхание Лазаруса смердело кровью и отравой. Он надышался туманом, но кажется, совсем не пострадал. – Прикончу тебя и найду её. Обещаю тебе!

– Не давай обещаний… которых не сможешь… исполнить.

Приложив последние силы, он вывернул Хастису запястья и его вопль прозвучал настоящей музыкой. Клинок упал где-то над головой. Последним мощным ударом Фенрир проломил заклинателю грудную клетку и вырвал кусок трепыхающейся плоти вместе с осколками костей.

Он лежал придавленный неподъёмным телом заклинателя в крови своей и чужой, медленно испуская последний дух. Не таким Фенрир представлял свой конец. И всё же он отомстил. Это согревало леденеющие конечности… а может он просто бредил? Наверняка, потому что слышал голос Кхалессы. Она его звала. А следом на ум пришли слова Лахесис. Однажды они воссоединятся вновь в этом мире.

Однажды…

И время остановилось.

А там где заканчивается время, заканчивается жизнь и наступает тишина.

Глава XI Семья

США. Нью-Йорк.

За накрытым столом царило молчание. Аппетитно пахло жареной курицей и тушеными овощами. Расторопный официант разлил по бокалам вино и, перекинув через руку полотенце, подобострастно откланялся.

Демиург пригубил питье. Легкая кислинка, тонкий едва различимый аромат фиалки и что-то ягодное. Королевский напиток благородного красного оттенка. Оно напоминало ему кровь. Древний любил этот цвет. Красный словно спелые зерна граната, словно поле брани, впитавшее в себя кровь павших воинов, или живое человеческое сердце, мерно бьющееся в грудной клетке. Он воплощал в себе начало и конец: жизнь брала от него свои истоки, смерть – смиренно складывала у ног тела почивших. Красный ознаменовал рассвет, но и закат утопал в его объятьях. Он нес в себе страсть веков, неукротимую тягу к власти, был цветом последней скорби и первой невинности.

– За моих союзников, – Истинный криво улыбнулся, – за нашу семью.

– За семью, – повторил Лиам, зажатый в руке бокал дрожал, – за новый мир, в который мы скоро отправимся.

Что ж. Негоже говорить павлину, что голос его уродлив, покуда он, распушив хвост, любуется своим отражением на поверхности зеркального пруда.

Марилли же напоминала механическую заводную игрушку со стеклянными глазами, но Древний чувствовал её внутреннюю борьбу. Чем больше проходило времени, тем быстрее распускалась сеть заклятия. В своё время он удержал ею Кхалессу, но тогда вмешалась Мааре. Сестренка давно канула в небытие, а связь благодаря крови отца и дочери продержится достаточно долго. Он приложил для этого немало сил и заплатил чужой жизнью.

– Мой господин, – Лиам поковырял вилкой в тарелке, отставил её, – клинок… Судя по записям отца…