Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

Я смахнул пыль с барного шкафа, достал широкие граненые стаканы и початую бутылку отменного бурбона. Фенрир наблюдал за мной с кислой миной и молчал.

– Ты врешь сам себе. Ты убедил себя в том, что всё, через что ты прошел, убило в тебе человека. Но это не так.

– Решил в мозгоправы податься? – Проклятый залпом выпил предложенный бокал, поморщился.

– Пытаюсь до тебя достучаться.

– Незачем. Наши пути вот-вот разойдутся, Маккивер.

– Рассчитываешь на нашу скорую победу?

– На скорую смерть. В этом теле мне не протянуть долго, а об открытом противостоянии с Древним нечего даже говорить, – он отставил стакан и схватил бутылку.

– Смерть ещё не конец, ты убедился в этом неоднократно.

– Я не тот, кем был раньше. Даже будучи тобой, понимал, что утратил нечто важное. Моё тело сгнило на бранном поле, среди трупов предателей и сторонников, а воздух там был отравлен ядом. Братство оберегало Кхалессу, она осталась собой, ей невдомек через какую пытку я прохожу, просыпаясь по утрам. – Фенрир поднял руку, разглядывая её с толикой брезгливости и холодной отрешенностью. – Это безумие, Маккивер, самое настоящее, и это не моя жизнь. Не в этом времени… – он сделал глоток из бутылки, усмехнулся. – Ну вот, теперь я жую сопли.

Тот, кто лишен счастья, мертв еще до смерти. Тот, у кого украли единственную цель в жизни, навсегда становится заложником своего прошлого: того самого, где ты ещё нужен. Где ты ещё что-то и кому-то должен.

Мне как никому другому были знакомы его переживания. Я прожил чужаком в обществе заклинателей почти семь веков, и лишь встретив Марилли обрел то, чего так недоставало – смысл жить, а не просто существовать. И я боялся, чертовски боялся, её потерять. Не мог даже представить, что больше не загляну в прекрасные, такие родные зелёные глаза. Не коснусь мягких губ, в попытке урвать мимолетный поцелуй. И, наконец, проснувшись утром и не обнаружу её рядом – такую очаровательную, сонную, и невероятно соблазнительную.

Мою.

Без этого невозможно жить.

Я не смогу жить без неё.

* * *

Какое-то время мы провели в полной тишине. Через четверть часа спустилась Катерина с небольшой дорожной сумкой и бросила её на кресло.

– Не думаю, что мы найдем клинок в сокровищнице отца.

– В нашем деле требуется не думать, а действовать, принцесса, – Фенрир поднялся, глаза его блестели от выпивки. – Ведите уже в свою сокровищницу, хватит рассиживаться.

Сумрак в кабинете Лайнела развеяли простые светильники на потолке и над книжными стеллажами. Здесь было так же тихо и пыльно. По старой памяти я прошел к столу, провел ладонью по столешнице, обтянутой жестким бордовым сукном. Взял одну из рамок с фотографиями. С черно-белого снимка улыбались двое юношей, двое братьев, так похожих друг на друга.

Где я допустил ошибку? Когда нарушил клятву, давным-давно данную Артуру, и не справился с воспитанием одного мальчишки?

Ливень продолжал стучать по окнам. Говорят, что дождь смывает все грезы и грехи, прибивает к земле все страхи, невзгоды и пороки. Только говорят. В том, что устроил Лиам, погнавшись за властью, по острой грани кинжала, не было ничего, что следовало бы воспеть и увековечить во времени для потомков. Не было в этом ни подвига, ни даже интриги.

Стекло и дерево треснули под пальцами. В унисон раздался скрип и шуршание, открывшегося потайного хода за книжным шкафом.

Я обернулся. Катерина и Фенрир выжидающе смотрели на меня.

– Долго там стоять собираешься? – Проклятый бросил фонарик, который я ловко перехватил в воздухе. – Спускайся давай, ты тут один бессмертный.

– Стефан Стрикс спускался туда без особого приглашения, – пробубнила принцесса, вздыхая. Ей явно вспомнился вечер, когда Братство нанесло первый ощутимый удар.

– Стрикс был идиотом.

– Думаешь, отец спокойно находился бы тут, зная, что внизу есть какая-то опасность?

– Он мог и не знать, – парировал Фенрир.

Они снова уставились на меня.

Я молча щелкнул фонариком и шагнул в темную пасть прохода.

Король Киран лично проектировал поместье, руководил стройкой и обустраивал особняк по своему вкусу. По прошествии лет, многие помещения здесь остались в первозданном виде. Сокровищница, как раз одно из них. Несмотря на мою близость к монаршим особам, я мало вникал во внутренние королевские тайны, посвящая больше времени обязанностям стража. Сказывалась и откровенная скука, одолевавшая меня десятилетие за десятилетием.

Фонарик не понадобился. Едва лестница вильнула петлей, как на стенах, один за другим, стали вспыхивать факелы. Они чадили и воняли, потрескивая. По стенам поползли тени, то уменьшаясь, то растягиваясь.