Звери малой земли

Хлопья снега, сначала мелкие, как кристаллы соли, теперь становились крупнее и неистовее. Ямада поднялся и потащился в сторону поляны. От одной мысли о бруснике рот наполнился слюной, а внутренности сжались, но передвигаться быстрее он уже не мог. Каждый сустав в жалком теле отдавался болью, словно детальки, которые не подходили друг другу, но были насильно запихнуты в единый механизм. Снег падал все обильнее и забивался в глаза. Каждые десять шагов приходилось останавливаться, чтобы смахнуть снежинки с лица.

И все же ему удалось к середине дня добраться до заветной поляны, где Ямада с сожалением отметил, что ягоды и даже листья на кустах сильно поредели с его последнего визита. На поляну в поисках еды захаживали олени, лоси и прочая местная живность. Ямада ходил между кустами и внимательно изучал каждую веточку. На парочке кустарников под слоем снега обнаружилось немного сморщенных ягод. Он жадно запихнул их в рот. Кисловатая сладость, распространившись по языку, сразу же охватила все клеточки тела. Стало чуточку теплее.

За час ему удалось найти и съесть две пригоршни ягод. После трапезы он было направился обратно к своему прибежищу, но через несколько шагов стало понятно, что под плотным покровом снега окружающий мир абсолютно преобразился. Из виду скрылись все приметы, по которым он ориентировался в лесу. Ямада сделал еще двадцать шагов вперед, потом – десять шагов назад. Он еще какое-то время кружил между деревьями. А снег все продолжал сыпаться с неба. Ямаду трясло как в лихорадке. За всю свою жизнь он никогда не ощущал такого холода.

Слишком ослабев, чтобы продолжать идти на двух ногах, он опустился на четвереньки на землю. Оказавшись в такой позе, он не удержался от соблазна прилечь. Он растянулся на лесной почве, как на постели. Снег укрыл его мягким одеялом. И в этом положении ему было как-то удивительно тепло и удобно. Тут ему вспомнилась картина из прошлого: найденный им мужчина, лежавший точно в такой же позе посреди снежных сугробов, в горах где-то в полутора тысячах километров от этого места. Уже не столько человек, сколько труп, до невозможности тощий и облаченный в одни лохмотья. Тогда Ямада даже предположить не мог, насколько эта встреча должна была изменить всю его жизнь, но сейчас его охватило ясное сознание того, насколько все произошедшее, последовавшее за случайным знакомством, было предопределено тем мгновением. События наступали и отступали и по его собственному разумению, и по иррациональному стечению обстоятельств, без какой-либо очевидной логики. И тем не менее в конечном счете он оказался там, где должен был оказаться. Перед лицом небес даже самый тяжелый вопрос – «Почему?» – казалось, разрешался сам собой.

– А смысл все-таки был, – то ли прошептал, то ли подумал он. Сложно было уже сказать, могли ли хоть какие-то слова покинуть его глотку, или им оставалось только сновать у него в голове. Впрочем, вокруг не было ни одной живой души, которая могла бы проверить, издает он еще звуки или нет. Да это и не имело уже значения. Ямада Гэндзо наконец-то обрел покой.

Глава 25 Республика

1945 год

Чонхо проснулся от разноцветного света, который струился сквозь витражное стекло над его головой. Он прятался на конспиративной квартире, которой им служила заброшенная часовня. Святилищу удалось избежать сноса исключительно по небрежности властей. Здание должно было оставаться пустым, потому Чонхо старался не шуметь и не двигаться без дела. Он не покидал стен часовни и питался только едой, которую приносил ему раз в неделю слуга Мёнбо.

Чонхо постоял у прозрачного окна, в котором сквозила дырка от пули, заботливо увитая паутинкой. Небо по ту сторону стекла было тепло-голубого оттенка, вселяющего летом силы в людей. Он просунул палец через дырку, неровные края которой сразу же впились ему под кожу. Из ранки потекли крохотные капельки крови. Чонхо глубоко вздохнул. В воздухе за окном ощущалось что-то новое и неизведанное. Горло сковывала острая тоска. Словно зачарованный, Чонхо с грехом пополам оделся и покинул часовню.

Улицы, выбеленные солнечным светом, были настораживающе пусты. Чонхо прошел в полном одиночестве несколько кварталов, прежде чем наткнулся на других людей: пару рабочих, которые, правда, не копали или фасовали что-то, а сидели на корточках и болтали о чем-то своем.

– Простите, не подскажете, какой сегодня день? – поинтересовался Чонхо. Его голос дрожал. Долгое время лежавший без дела язык совсем онемел и не хотел ворочаться.

– 15 августа, – ответил один из рабочих. Чонхо кивнул. От затянувшегося одиночества он потерял счет дням еще в начале лета.

– А что случилось? Куда все подевались? – задал следующий вопрос Чонхо, прикрывая рукой глаза от солнца.