Зверополис. Несгибаемые (СИ)

-- Гил... -- позвала она возлюбленного, ткнув копытом в сторону бордюрного камня. Гилберт перевёл взгляд туда же и поднялся, но его опередили -- один юный носорог наклонился и подобрал бурую бархатную коробочку.

-- О, красота какая!

-- Отдай сюда! -- велел Гилберт и подошёл к мальчишке.

-- Твоё, что ли? -- подбоченился мелкий носорог. Не говоря ни слова, буйвол шагнул и силой вырвал из копыта парнишки футляр с кольцом.

-- Эта вещь не твоя, -- рыкнул Гилберт. -- Брысь отсюда!

Спрятав находку в карман, буйвол повернулся к Сесилии. Вновь раздался натужный рёв сирены, и на асфальт, гудя мощным двигателем, быстро въехал огромный джип -- такой же, что задавил Морриса, а за ним ехали полицейский внедорожник и микроавтобус. Из первой машины выскочил Буйволсон и помчался к сыну, салон полицейского автомобиля покинули тигр и белый медведь, а из другого транспортного средства неуклюже выбрался огромный носорог.

-- Что ты видел? -- глядя сыну в глаза, вопрошал капитан полиции.

Гилберт принялся путано объяснять. Стоящая рядом Вероника только кивала, сжимая копыто юноши. Прибывшие Звермайер и Дэймон Андерсен опрашивали остальных свидетелей.

-- Это не случайный наезд, это убийство, отец! -- В голосе Гилберта звучал испуг.

-- Номер запомнил? -- нахмурился капитан.

-- Его не было, я же сказал, -- вздохнул младший буйвол. -- Но тачка такая же, как у тебя.

-- Уже лучше, -- покачал рогатой головой Буйволсон. -- Значит, Моррис и Сесилия...

-- С медведем что? -- тихо спросила Вероника.

-- Мёртв, -- ответил на вопрос буйволицы подошедший Шеймас МакРог. -- Почти все кости переломаны, шеф. Насмерть сразу!

Девушка в ужасе зажмурилась и опустила голову. Перед глазами её до сих пор стояла одна и та же жуткая картина -- изувеченный мощный зверь и неумолимо раздавливающий его внедорожник. Тут Гилберт вспомнил ещё кое-что.

-- Это был тигр! -- младший Буйволсон дёрнул отца за рукав форменной рубашки.

-- С чего ты взял? -- повернулся к молодому буйволу МакРог.

-- Видел, -- пояснил очевидец. -- Лапы, хвост. Он стрелял в медведицу.

Вероника кивнула, подтверждая слова возлюбленного.

-- Ладно! -- топнул ногой Буйволсон. -- Оба -- ко мне в машину.

-- Но, папа... -- шагнул к нему сын.

-- В машину! -- повысил буйвол голос. Гилберт и Вероника переглянулись и пошли, куда велено. Следующие двадцать минут, пока полицейские продолжали опрос очевидцев, молодая пара провела в автомобиле Буйволсона. Буйвол и буйволица держались за копыта -- у обоих не находилось слов от шока. Неожиданно со стороны парка раздался шум. Вероника повернула туда голову. Подняв облако дорожной пыли, резко остановился прямо перед перекрёстком чёрный лимузин. Буйволсон и МакРог переместились в сторону, внимательно наблюдая за происходящим. Передняя дверь распахнулась, из салона выскочил огромный белый медведь, в таком же чёрном костюме, что и убитый Моррис. Следом за ним автомобиль покинули ещё два сородича -- братья, Кевин и Рэймонд. Первый зверь со всех лап помчался к безвольному телу, и Буйволсон тут же узнал его.

-- Ты видишь то же, что и я? -- потрясённо произнёс МакРог.

Капитан не ответил -- копыта сами собой сжались в кулаки. На место происшествия явился тот, кого Буйволсон подозревал в гибели Мартина с Соломоном, которых коллеги сегодня похоронили. Тот, чья фотография уже не первую неделю украшала карту Зверополиса в его кабинете.

Встревоженный Борис Козлов, растолкав врачей, рухнул на колени рядом с телом молодого хищника.

-- Моррис!.. -- сдавленным шёпотом выпалил Козлов и осторожно приподнял окровавленную голову сына. -- Моррис, сынок, ответь!

Крупная голова медведя безвольно болталась на расслабленной мускулистой шее, широко открытые глаза неподвижно смотрели в одну точку. Козлов дрожащей лапой провёл лапой по окровавленной морде сына.

-- Сынок... пожалуйста... -- шептал медведь. -- Прошу, скажи что-нибудь!..

Сердце в его груди бешено стучало, Козлов ещё питал едва уловимую надежду на то, что его единственный и любимый сын сейчас откроет глаза. Всё происходящее казалось ему ненастоящим, словно сон. Но... Но каким-то краешком сознания, самым отдалённым, медведь осознавал, что случилось самое страшное и непоправимое, он чувствовал подушечками лап остатки живого тепла, ещё жившие в белом меху Морриса. Но они уже покидали его тело.

-- Сэр, -- печально обратился к нему один из санитаров, -- он мёртв.

-- Нет... нет... -- прохрипел Борис. -- Нет! -- искажённый глухой голос перерос в рёв. Зверь не замечал медленно подходящих к нему полицейских с оружием наизготовку. В мощной груди Козлова что-то болезненно сжалось, весь мир словно пошатнулся, а сердце ухнуло в неведомые и недосягаемые глубины. Немея от ужаса, несчастный отец понял, что самое страшное, что могло случиться в его жизни, уже произошло. Обрушилось, как снег на голову, раздавливая привычное существование и разбивая цветущие надежды на счастливую жизнь, раздрабливая действительность.