Звезда Аделаида - 2

Может, Квотриус ещё жив, и потом, много после, скажет он мне сам, живой и невредимый, а если и с повреждёнными венами, то совсем чуточку надрезанными, что написал в этих строках, какую гигантскую боль уместил в них, столь прекрасных и... пугающих в тот же миг? Да что с ним?! Я хочу знать немедленно! Знать. Немедленно! Да куда же запропастился этот грёбанный Фунна?!

- О Господин, молю нижайше простить негодного ра…

- Прощаю, Фунна. Мне не до славословий. Прикажи рабам и рабыням всем, слышишь ли меня - всем - обыскать все помещения в доме и двор тоже осмотреть, да внимательнее же! И пускай Таррва приглядит за рабами, ибо сие есть прямая обязанность его. Искать брата моего… бастарда, домочадца Квотриуса! Время не ждёт. С ним, вероятно, случилось несчастие большое. Да очень же большое, громаднейшее! Ступай же!

- Да будет по слову твоему, о Господин мой! Сейчас же пойду к Господину Таррве, а уж потом вместе с ним в каморы рабские выпускать незадействованную в обыкновенных сегодняшних делах говорящую скотину.

- Не скотину, но порабощённых людей, сам ты скотина, Фунна!

- Но… Господин дома мой, Снепиус Северус, разве ошибся я хоть в чём-то, называя рабов… скотом говорящи…?

-Да! Но мне не время сейчас с тобою, низшее существо, разводить философичны разговоры! Пойми, и без того долго ждал я тебя, теперь же оказывается, что нужен ещё и Таррва! Смотрите, ежели не успеют по вашей обоюдной вине рабы узреть Господина Квотриуса в живых, то со свету сживу, Распну до смерти, а я умею соделывать сие, если ты ещё не слышал! - припугнул для скорости исполнения Северус.

Так иди же, ступай, скорее!..

… А Ремус уже стоял с протянутой рукой.

В ней были зажаты несколько аккуратно, по-ученически сложенных пергаментов Это и были обе статьи, одну из которых господину Директору теперь пежить до рассвета, а, значит, не спать целую ночь, что для волшебника его возраста это настолько не полезно, насколько же и вредно…

В общем, у Люпина нещадно трещала голова после выпивки и требовала ще - опохмелки и срочно. Но Ремусу было невыразимо стыдно за инцидент с лордом Малфоем, которого он уже ухитрился успеть назвать просто по-школьному - Люц. Хотя, учась в Хогвартсе с разницей в целых три курса, а в школе волшебства и магии, как и в любой обычной британской школе, как известно, это грандиознейшая разница между старшекурсниками и «мелочью», только путающейся в ногах, ни за что не осмелился бы называть Слизеринского Принца Люциуса Малфоя вот так, по-простому, как его не называли даже дома - «Люц».

В детстве в Малфой-мэноре его вовсе не называли по имени, обращаясь к нему, что отец, что мать одинаково - «сын», при этом только домашние эльфы называли молодого хозяина Люциусом. Однако об этом не факте из детства и отрочества Люциус не спешил докладываться никому, за исключением Северуса. Но тот ведь, как рыба - словно наберёт в рот воды и молчит, что у него там с Малфоев во время визитов последнего в Хогвартс происходит.

- А всёж-таки интересно, ответил бы Люциус на мой, да уж, излишне горячий, так напугавший его поцелуй? Думаю… Нет, не знаю, что и думать. С одной стороны, он был уже хорош и теплёхонек, и добрячком он был, мог бы и повестись, как и я повёлся с поцелуями к такому красавчику лезть, а с другой - я ж оборотень, нелюдь без души, как пишут всяческие заумники да колдомедики. Но ведь есть душа у меня!

И ей больно.

И, нет, нет, нет, не ответил, а отпрянул бы он, я ведь уже почувствовал, как напряглось тело Люциуса, когда я лишь приобнял его.