Звезда Аделаида - 2

- Нельзя ронять… нельзя ронять достоинства перед этими… хоть и магами, но перворождёнными какими-то… Я же чистокровный волшебник в -цатом поколении, я же граф, в конце-то концов! Я чувствую эту грубость их «волхвования», чувствую лживость слов Верелия, а чутьё у меня выработалось за годы двойного шпионажа ого-го какое, чую, что первое поколение магов Сабиниусов - долгозаживун Верелий и, возможно, но маловероятно, его супруга - ещё не миновало. Лжёт медоточивый Верелий о своих родителях - волшебниках, ох и лжёт! Подонок! Все они подонки, стервецы и стерва, затесавшаяся между ними. И Папенька, долго тянувший время до позволения ему, Северусу- Господину дома! - отлучиться, а ещё и к любимому сыну, с Маменькой - брюхатой ебливой сучкой, ну с ней-то всё ясно и понятно! Как только Квотриус заболел, все они - высокорожденные ещё, называются! - отвернулись от бастарда. Покарайте их за это, о милостивые и незримые, прекрасные и бесплотные боги волшебников!

Когда же оказался он в длинном коридоре, где у дверей пустых господских опочивален камерные рабы видели уже третьи сны, то галопом, подпрыгивая на полном скаку, благо тело молодое, и одышки не будет, помчался в комнату брата, где ещё несколько часов назад спокойно говорили они друг с другом к кажущемуся удовольствию обоих. Но удовольствие это, как понимал сейчас Северус, было только односторонним. Ведь Квотриус даже в конце утешительных речей Снейпа не посмотрел прямо в глаза высокорожденному брату… Верно, братец узнал, что творилось в комнате Северуса вкупе с «Гарольдусом».

… Отпихнув абсолютно сонного, развалившегося в непристойной позе, не прикрытого, на своей рогоже, камерного раба Рх`алнэ - тому, видите ли, было жарко! - Северус ворвался к Квотриусу. Тот лежал на постели в праздничной, но почему-то не подпоясанной тунике, прямой, как палка, неестественно запрокинув красивую голову, а из страшной раны на шее, противно причмокивая, хлестала тёмная, почти чёрная кровь, уже залившая смятое покрывало и всю грудь раненого. Такой она бывает всегда после стимулирующего Кроветворного зелья, это нормально. Квотриус не успел или не захотел укрыться покрывалом, но упал на него, подмяв под себя, и было видно, что остальные порезы, по крайней мере, на запястьях, не кровоточат, но затянулись и покрылись коркой. Порезы на ногах были скрыты от взгляда мягкими башмаками, но если бы кровь пошла и из ног, башмаки тотчас пропитались бы ей. В результате действия Укрепляющего зелья, направленного, прежде всего, на повышение иммунитета организма и быструю регенерацию тканей, так должно было быть и с порезом на шее. Но что-то пошло неверно. Северуса не оставляло впечатление, что Квотриус собирался прийти на пир до того, что с ним сделали ярящиеся и бушующие от несвободы и подчинения смертному Стихии, а это было, несомненно, результатом Их действия, по мнению профессора.

Снейп мгновенно оказался возле Квотриуса, лежащего, разумеется, безо всяких признаков сознания, споро приставил палочку к открывшейся ране так близко, что могло показаться, он воткнул её в самый порез, и как требовалось, быстро, повелительным тоном, отчётливо проговорил слова Универсального Кровоостанавливающего заклинания.

И страшная зияющая рана тут же подёрнулась кровавой коркой, на глазах затянулась в рубец, и ни капли живоносной жидкости более не пролилось. Не пролилось и в каждую из десяти замеренных по собственному пульсу, не на шутку обеспокоенным зельеваром секунд позже. Северус перевёл дух и с трудом сглотнул. Рот пересох то ли от нервов, то ли начинался обыкновенный сушняк.