Звезда атамана

Именно Бертело разослал по странам-союзникам телеграммы с просьбой прекратить на время присылать новые войсковые силы в Одессу – в связи с разложением солдат.

Кстати, после этой телеграммы к причалам Одесского порта не пришвартовался ни один транспортный французский пароход: в Париже испугались происходящего в Одессе.

Отряд Котовского не только распространял подпольную литературу и листовки, но и охранял типографию, работавшую в катакомбах у села Куяльник. Вход в катакомбы был очень хитро замаскирован, находился в одном из сельских домов.

На Куяльник, а также на села Нерубайское и Усатово нацелились сразу несколько контрразведок – видимо, кто-то навел их на подземные пещеры, шепнул, что там установлены печатные станки, но точного адреса не сообщил. Хотя и обнадежил:

– Найти типографию также просто, как съесть пару яиц в мешочке.

Деникинцы знали, что такое яйца в мешочке, а вот французы – нет, поэтому они походили немного поверху, потопали ногами, пытаясь обнаружить внизу подземные пустоты, попринюхивались – не несет ли оттуда типографской краской, и отбыли в Одессу, а вот деникинцы, румыны, гайдамаки старались по-настоящему, до седьмого пота – буквально на четвереньках ползали, осматривали каждый курятник, каждый угол, в некоторых домах, показавшихся им подозрительными, даже полы вскрывали – стремились отличиться, найти супостатов и получить обещанное союзническим командованием вознаграждение. Да только ничего у них не получилось, типографию они не нашли.

А если бы нашли, то неведомо, как бы все обернулось – отряд Котовского принял бы бой, и потери с обеих сторон были бы немалые.

Но нет, не тянули ни деникинцы, ни крикливые румыны на ищеек – искать подземные клады они не умели.

Котовского специально пригласила к себе секретарь подпольного областкома Соколовская, пожала руку:

– Григорий Иванович, если бы у большевиков были ордена, мы бы наградили вас орденом. А пока примите сердечную благодарность подпольного областкома.

Не знала Елена Соколовская, что ордена большевистские, боевые, уже есть, и Котовский заработает их целых три, – Красного Знамени, будет он иметь и другие награды, но все это – в будущем…

А пока он был бойцом подполья, болел за Одессу, которую любил, за земляков своих бессарабцев, томившихся в здешних тюрьмах, готов был молиться за тех, кого не стало – расстреляны либо повешены контрразведкой, и очень хотел, чтобы на бульварах здешних перестала звучать чужая речь…

Так контрразведчики и не нашли подпольный комбинат, производивший печатную продукцию и принесший так много неприятностей иноземцам, они даже чесаться начали, будто в штанах у них завелись блохи (может быть, завелись даже в сапогах), и только когда они покинули Одессу, стало известно – типография находится под землей в Куяльнике, – ищейка дала верный след, но дальше следа дело не продвинулось.

Все четыре дня, пока шли обыски, рабочие не выходили из-под земли, сидели там, как шахтеры, а люди Котовского охраняли их.

Явки Котовского работали безотказно, сбоев не было, но поскольку отряд у Григория Ивановича был большой, боевые пятерки действовали дружно, часто требовалась крыша над головой, стало понятно – нужны новые явки. И Котовский их создал.

Одна из явок была организована в публичном доме, она ни разу не попала под подозрение, да потом попутно можно было полакомиться и побочным продуктом, которым славился этот дом. Кое-кто из руководителей пятерок этот продукт попробовал и оценил по достоинству. Оценка была высокой. Правда, сам Котовский в этой «публичной библиотеке», или еще заведение – как он называл «пуп-дом», – не был ни разу, времени все не было, но потом все-таки побывал. Невольно. По стечению обстоятельств.

Заправлял публичным домом Мейер Зайдер – говорливый одессит, похожий на пьяного мула – лицо у него очень быстро обгорало на солнце, кожа на щеках и лбу делалась красной, а нос синим, что наводило всякого, кто видел его, на определенные мысли.

Зайдер преуспевал и при белых, и при красных, и при зеленых, и при гайдамаках, и при оккупантах, и при пятнистых, – при всех, словом. Кличка у него была Майорчик.

Телосложения он был тщедушного, – собственно, это не телосложение было, а теловычитание; голову его украшали большие оттопыренные уши, похожие на два древесных гриба, лицо, как у старика, было испещрено неровными морщинами.

Успехи Зандера на почве проституции и поставки выдающимся личностям девиц броской южной внешности были неплохие, можно сказать, даже очень неплохие, – недавно Майорчик сумел даже купить себе особняк с видом на море.

Это была дорогая покупка.

Жена Зайдера, проститутка Роза, стала чувствовать себя настоящей барыней, и это ей удавалось. Особенно она начала задирать нос, когда получила от мужа в подарок дорогое бриллиантовое колье.

Впервые имя Котовского Зайдер услышал давно, когда революцией в России еще даже не пахло, завидовал ему – слишком смел и удачлив был налетчик Котовский, куши, надо полагать, брал немалые. Зайдер только облизывался да хрюкал в кулак: «Мне бы такие!»