Звезда атамана

– Да-да, – Котовский пожал краснолицему человеку руку и покинул площадь. Имени Мейера Зайдера он так и не вспомнил, хотя хорошо помнил, как прятался на чердаке публичного дома, когда его преследовала, – и почти настигла, – деникинская контрразведка…

Вскоре Котовский случайно встретился с Зайдером в городе, тот, окруженный беззаботно щебечущими девушками, направлялся, судя по всему, к своему дому, превращенному в пикантное заведение. Котовского он не заметил, а вот Григорий Иванович его узнал. Имени вновь не вспомнил, но в мозгу всплыло прозвище краснолицего – Майорчик.

Майорчик отправился в одну сторону, а Котовский – в другую…

Через сорок пять минут после этой встречи к зданию Государственного банка подъехали три громоздких, способных везти тяжелый груз автомобиля. Из кабин вышли несколько деникинских офицеров. Возглавлял их высокий представительный полковник, потребовал у часового, тяжело опиравшегося на винтовку, – у часового была перебинтована голова, – чтобы тот вызвал начальника охраны.

– Начальник охраны срочно отбыл в комендатуру, – доложил часовой.

На зов часового явился заспанный офицер с казачьими погонами и старой шашкой, вольно болтающейся на ремне.

Полковник предъявил ему бумагу, украшенную сразу несколькими подписями, вверху стоял небрежный росчерк самого Гришина-Алмазова.

Начальник караула, шевеля губами, словно неграмотный, прочитал бумагу.

– Вам бы нашего главного дождаться, капитана Шпиленко, он командует охраной банка.

– Вы что, сударь? – укоризненным тоном произнес полковник. – Большевики вот-вот войдут в Одессу… Хотите, чтобы все ценности, все золото и деньги, хранящиеся здесь, – полковник пальцем обвел здание банка, – достались им?

Начальник караула смятенно покачал головой.

– Нет-нет, ни в коем разе… Просто вы забираете весь банк – а тут добра и денег на пять миллионов рублей. Страшно как-то отдавать.

– Вы определенно работаете на большевиков, сударь! Готовите им подарок на фарфоровом блюдечке.

– Помилуйте, господин полковник! Обижаете фронтовика.

– И не думал даже, – с широкой располагающей улыбкой проговорил полковник, – к перевозке все готово?

– Так точно! И деньги, и драгоценности упакованы в ящики.

Всего пятнадцать минут понадобилось «деникинским офицерам», чтобы перекинуть ящики в автомобили, после чего полковник помахал начальнику караула перчаткой, и грузовики с ревом отчалили от здания банка.

А еще через пятнадцать минут также прибыли три мощных грузовых машины с несколькими нарядами офицеров, и руководитель группы – полнотелый седой полковник – протянул начальнику караула лист бумаги, заверенный несколькими начальственными подписями.

– Срочная эвакуация денег и ценностей, – трубным голосом объявил седой полковник. – Большевики вот-вот войдут в город!

Начальник караула от неожиданности едва не плюхнулся задом на пол. Только шашка загромыхала, зацепившись концом ножен за каменный, наполовину стесанный ногами многих клиентов порог. Полковник с недоуменным видом склонился над ним:

– Что случилось, хорунжий?

– Я… я… я уже выдал тридцать два ящика по распоряжению генерал-губернатора…

Тут настала очередь полковника приложиться задом о каменный пол. Минут пять он не мог прийти в себя. Наконец спросил сиплым севшим голосом:

– Как это произошло?

В отличие от начальника караула полковник сталкивался с Котовским раньше, сморщился он так, что полное лицо его превратилось в поле, вспаханное плутом, – сплошь борозды, складки и морщины, – проговорил убито:

– Это Котовский. Искать его бесполезно…

Пятого апреля части Красной армии вступили в Одессу. Но боевые действия не затихали ни на минуту. Бессарабия – родная земля Котовского находилась под пятой оккупантов, умеющих открывать рот на всякий чужой каравай, – если их не остановить, могут проглотить много. В Бессарабии находились румыны.

Котовский начал формировать большой партизанский отряд и готовить сразу несколько боевых операций: Бессарабия должна быть свободной, румыны здесь чужие люди.

К первому мая девятнадцатого года отряд его уже насчитывал три тысячи человек, – практически каждого из партизан Котовский знал лично и лично зачислял в отряд.

Ему важно было не только поговорить с человеком, но и посмотреть ему в глаза, понять, чем он дышит, как относится к земле, которую ему предстоит защищать? Немного есть способов разгадать суть человека, понять характер его, цель, которую он собирается достичь в ближайшее время и вообще в жизни, определить, настоящий это человек – и бойцом он должен быть, и братом, и другом – или так себе, пустая оболочка? Штука это сложная, надо быть колдуном, чтобы разматывать запутанные клубки, и Котовский этим колдовским мастерством владел.

Люди, которых он пропускал через личное сито, не подводили потом своего командира, не делали шагов назад, не отступали, не зверствовали, беря врага в плен. К Котовскому приходили со своими конями, с оружием, которое до поры до времени было припрятано, с провиантом, заготовленным на ближайшие две недели.