Звезда Авроры

Кэл через плечо оглядывается на Финиана. Тот стоит с пистолетом в руке. Серебристая бровь Кэла ползет вверх, он оглядывает небольшого Фина с головы до ног.

– Отличная стрельба, – говорит он шепотом, явно стараясь вернуть свое привычное спокойствие.

Финиан, осклабившись, засовывает пистолет обратно в кобуру.

– Ага. Так что, воин из меня не очень?

32. Скарлетт

– Кэт, держись! Ты меня слышишь? – говорит Тайлер. – Мы почти на месте.

Девушка у него на руках, моя соседка по комнате, его лучшая подруга, в ответ только стонет.

– Они ид-дут…

– Скар, сколько еще до больницы? – спрашивает мой брат.

– Еще метров восемьсот, – говорю я, и голос у меня дрожит.

Я уже вижу ее издали, она высится в вихрях падающей пыльцы. Высотой она в три этажа – вероятно, самое высокое здание в поселении, если не считать реактора. Зеленые кресты на боковых стенах едва видны под зарослями перекрученных сине-зеленых лиан, кроваво-красных цветов, серебристых листьев.

Все это похоже на какие-нибудь древние развалины на Терре, заброшенные сотни лет назад и постепенно возвращающиеся в естественное состояние.

Только у меня чувство, что здешние люди ничего не забрасывали.

И что ничего естественного здесь и близко нет.

Тайлер несет Кэт на руках – она сильно ранена и не может идти.

Зила замыкает шествие, как всегда, с ледяным хладнокровием. Я иду впереди, и хладнокровия у меня и близко такого нет – глаза мельтешат влево и вправо. Под биоскафандром меня прошибает пот, дыхание учащенное. Растительная жизнь покрыла все, переливается, качается, как волны на поверхности океана, но катятся они только к нам. Пыльца густая и липкая, приходится то и дело останавливаться и стирать ее со стекла шлема. Я все думаю о Кэт, о разрыве в ее скафандре, и вот интересно…

– Движение! – объявляет Зила, глядя в свой унигласс. – Триста метров.

Они наступают сквозь туман длинными прыгающими шагами. Мех у них порос травой и лианами, колючими листьями и кровавыми цветами, но все равно видно, что когда-то это были шимпанзе. Они двигаются быстро, переползают вертикальные поверхности как пауки, в подлеске плывут как в воде. До больницы дойти не успеваем – они нас перехватят.

– Открыть огонь! – рычит Тайлер.

Я припадаю на колено и начинаю палить из дезинтегратора, ощущая руками сильную отдачу. К сожалению, стрелок из меня плохой. В выпускной год почти все занятия по стрельбе я провела, флиртуя со своим партнером по тиру (Трой Сан-Мартин. Бывший парень № 48. Плюсы: любит свою мать. Минусы: называл меня именем матери), но зато Тайлер вошел в верхушку десятого перцентиля, а Зила, наверное, спит с дезинтегратором под подушкой.

В пустых улицах выстрелы звучат гулко. Может, это мое воображение, но когда падает одна из шимпанзеобразных тварей, я слышу, как растения… шепчутся. Листья шевелятся, будто на ветру, хотя воздух неподвижен. Расплескивается синяя кровь, животные падают, визжат, кувыркаясь. Но их много.

Один рвется ко мне, мшистые губы отведены назад, обнажая клыки, глаза полны цветов. Я навожу оружие, стараясь вспомнить наставления инструктора, но руки дрожат. Стреляю раз, второй. Третий выстрел – попадание, шимпанзе поражен в руку. Он вертится на месте от удара, но тут же идет вперед. Сорок метров. Двадцать.

Прыгает на меня, раззявив пасть для вопля. Но при этом его голова продолжает… открываться.

Губы отделяются от лица.

Лицо отделяется от черепа.

Череп отделяется от туловища, и наконец вся верхняя часть тела раскрывается, подобно жуткому цветку, готовому меня проглотить целиком.

Ужас перед этой пастью приковал меня к месту, всего пять метров осталось, я не могу сдержать кри…

БАХ!

Шимпанзеобразный зверь лопается, как шар с водой. Выстрел Тайлера опрокинул его набок и расплескал по растительному покрову. Растения дрожат и вздыхают от прикосновения крови, но Зила их сжигает в пепел раньше, чем они успевают на нас напасть. Сердце у меня в груди колотится, ноги дрожат, я хочу сказать что-нибудь едкое или саркастичное, но не могу найти слов. Тай уже двигается дальше, Кэт снова у него на руках. Я вижу кровь на ее биоскафандре, заплату на разрыве, синюю пыльцу на серебристом фоне.

Тай протирает стекло ее шлема, и я вижу, что глаза у нее тоже синие.

А были карие.

– Т-тайлер! – стонет она. – Они ид-дут.

– Скар, надо двигаться, – говорит мой брат. – Немедленно.

Голос у него железный, но я слышу в нем страх. Мы друг друга знаем раньше, чем родились. Я его вижу насквозь лучше любого другого. И знаю, что под этим уверенным видом, за этим ровным тоном и твердыми руками – он в ужасе.

За нас.

За нее.

Я энергично промаргиваюсь, киваю. И встаю с колен, двигаюсь быстро. Мы бежим по заросшим улицам, мимо раскачивающихся крон, и наконец перед нами вырастает больница.

Нам еще предстоит пробиваться сквозь лианы ко входу, но мне непонятно, что Тай надеется там найти. Даже если больницу не поглотило это… заражение, все равно тамошней технике двести лет. И вот только сейчас, в последний момент до меня доходит, насколько отчаян и безнадежен весь этот план.