Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Компартии Латинской Америки, однако, видели другую сторону медали. На всех этапах своей борьбы Ф. Кастро выражал желание сотрудничать с разными политическими силами, оппозиционными диктатуре Батисты. Но после победы повстанцев ситуация изменилась: курс был взят на сближение радикальных антидиктаторских сил (Движения 26 июля, Революционного директората 13 марта и Народно-социалистической партии, НСП) на основе единой идеологии. Эта тенденция привела в итоге к объединению трех политических течений в рядах Объединенных революционных организаций (ОРО), позднее преобразованных в Единую партию социалистической революции (ЕПСР), с 1965 г. – Коммунистическая партия Кубы (КПК) [7]. Триумф кастровской революции означал поглощение НСП – «первой марксистско-ленинской партии» новыми структурами. Признав лидерство Фиделя в революционном процессе, партия была готова к сотрудничеству. Дорога эта оказалась сложной, особенно поначалу [8], однако в итоге удалось создать эффективный партийный механизм.

В этих условиях опытных латиноамериканских коммунистов, пристально наблюдавших за событиями на Кубе, не могли не озаботить слова идеолога герильи по кубинскому лекалу Дебре, выглядевшие как подобие революционной молитвы: «Коммунистические партии являются инструментом классовой борьбы. Там, где этот инструмент уже не работает, следует ли приостановить классовую борьбу или же требуется выковать новые инструменты? …Классовая борьба по всей нынешней Латинской Америке может быть заторможена, отклониться в сторону, но она не остановится. И тогда народные классы изобретут свои авангарды, приспособят их к ситуации, а долг революционеров заключается в том, чтобы способствовать такой работе» [9]. Хотя он подчеркивал, что партизанское движение не будет создавать новую партию, это было не более чем уловкой, ибо дальше Дебре четко заявлял: «Будущая Народная армия породит партию, инструментом которой теоретически должна быть, на деле же именно она и является партией» [10]. Он ставил знак равенства между партией и партизанским очагом. Традионные левые партии, не соглашавшиеся с идеей немедленной вооруженной борьбы, Дебре клеймил как «реформистов». Разрыв происходил не только в рядах коммунистов. Повсеместно в Латинской Америке кубинцы развернули кампанию среди молодежи, представляя так называемое «традиционное левое движение» и левых национал-реформистов как препятствие, тормозившее перемены. В Перу молодой априст Л. де ла Пуэнте порвал со своей партией и ушел в сельву, чтобы создать по призыву Гаваны партизанский отряд [11].

Компартии не могли спокойно наблюдать, как Че и Дебре пытаются вычеркнуть их из истории и политики. И в этой оппозиции геваризму они получили сильную поддержку со стороны Москвы, уверенной, что развертывание герильи в Латинской Америке обречено на провал.

Революционный взрыв в Латинской Америке

Одной из основополагающих идей «кастризма» было намерение «поддерживать революционные движения и движения национального освобождения по всему миру». Ф. Кастро образно описал причину, детерминировавшую эту линию кубинской внешней политики: «Они интернационализировали блокаду, мы интернационализировали повстанческое движение» [12]. Теория и структура такой поддержки сложились позже, но уже в 1959 г. кубинцы выполнили «свои старые обязательства перед доминиканцами, которые ранее боролись в наших рядах»: организовав экспедицию доминиканских и кубинских революционеров под командованием офицеров Повстанческой армии доминиканца Энрике Хименеса Мойи и кубинца Делио Гомеса Очоа 14 июня 1959 г. [13] Провалившаяся операция готовилась К. Сьенфуэгосом и являлась прямым продолжением плана «Марша Боливара за свободу Доминиканской республики», принятого в ноябре 1958 г. в Каракасе и поддержанного главой Революционной хунты Венесуэлы В. Ларрасабалем, который помог Хименесу Мойе доставить в Сьерра-Маэстру оружие [14].

Борьба против кровавых диктатур Трухильо и Сомосы была справедливой, поскольку не существовало никаких легальных возможностей свергнуть их. Однако Никарагуа и Доминиканская республика отличались от многих стран Латинской Америки. Ф. Кастро охарактеризовал акцию против режима Трухильо как «исключение», но заявление это было, мягко говоря, неточным. Кубинские руководители не мешали организаторам аналогичной экспедиции с Кубы в Панаму, а затем помогли целому ряду повстанческих движений, которые они поддерживали в Латинской Америке, Африке и на Ближнем Востоке. В интервью журналисту И. Рамоне Ф. Кастро говорил: «Мы проявили солидарность и оказали посильную помощь революционерам Центральной Америки» [15]. Ответом на исключение Кубы из Организации американских государств в январе 1962 г. было принятие 4 февраля 1962 г. «Второй Гаванской декларации», в которой утверждалась неизбежность революции во всех странах континента. Правительства соседних с Кубой стран восприняли это как скрытое объявление войны.