Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

1 января 1967 г. Че написал: «Узнав от Коко о моем решении не уступать в стратегических вопросах, [Монхе] уцепился за этот пункт, чтобы довести дело до разрыва, ибо его аргументы критики не выдерживали». Конечно же, Че рассматривал компартии лишь как кадровый ресурс и дополнительную структуру для снабжения партизанского отряда. Во время беседы боливиец предложил отказаться от руководства КПБ, но гарантировать нейтралитет партии и согласие на вербовку коммунистов в партизаны, при условии, что военно-политическое руководство останется в его руках, пока борьба будет проходить на боливийской территории и обещал помочь убедить других южноамериканских коммунистов поддержать герилью. Че решительно отверг претензии «Эстанислао» на военное лидерство. Остальные предложения руководителя КПБ он счел проявлением оппортунизма. По сути, он был прав, утверждая, что «просить Кодовилью поддержать Дугласа Браво было то же самое, что просить его возглавить собственную партию в деле вооруженного восстания» [53]. С этого момента Че прямо квалифицировал генсека КПБ как «врага» [54]. Показательно, что Фидель десятилетия спустя признал, что излишняя резкость и неготовность Че к компромиссу лишь усугубили и без того непростые отношения герильи с КПБ [55].

Монхе добавляет подробности: «Он начал беседу так: “Извини нас, Марио, мы тебя обманули… Вина лежит на мне, он [Фидель] тебе сказал то, что я попросил, но мы оба считали, что не надо раскрывать тебе наши планы… Мы помогали Оскару Саморе, но он оказался… неспособным выполнить данное им слово”» [56]. Конечно же, недовольство обманом во многом способствовало разрыву, не в меньшей степени, чем идеологические и стратегические разногласия. Монхе заявил: «Армия, может, и слаба, но она научится по ходу дела. Поначалу вы сможете нанести ей несколько ударов, но затем ударами ответят военные. Че парировал: – Ты трус. Я ему ответил: – А ты – самоубийца?» [57].

Практическим результатом встречи стал отказ боливийских коммунистов, ранее направленных на помощь Че, поддержать собственную партию. Раскол стал данностью. Февральская встреча (1967 г.) второго секретаря ЦК КПБ Х. Колье и двух других лидеров партии (Рейеса и Рамиреса) с Ф. Кастро в Гаване не изменила ситуацию: руководство компартии подтвердило готовность поддержать континентальный план Че, но не герилью в собственной стране, руководимую иностранцами [58].

По словам Монхе, он осознал кубинский обман, когда в 1966 г. встретил на улице в Ла Пасе Р. Дебре, а кубинцы солгали ему, что «сами были крайне удивлены, узнав, что он находится в Боливии» [59]. К тому времени КПБ уже потеряла несколько молодых коммунистов, перешедших на сторону Че. Беседа между «Коко» и Монхе хорошо показывает психологические мотивы, по которым «исторические» компартии проигрывали дискуссии с революционерами, разделявшими кастровские идеи: «Он нуждается в тебе. Он хочет начать здесь борьбу, создать партизанское ядро и обучить людей. Партизанская армия вырастет». Я неслыханно возмутился: «Я против чужаков во главе нашей герильи. Даже если бы это были Ленин или Маркс». «Коко» тоже рассердился: «Че уже победил на Кубе. У него есть план, организация и люди» [60].

Дискуссии о том, почему именно Боливия была избрана местом для формирования партизанского очага, продолжаются. Возможно, что после провала герильи в Венесуэле, Аргентине, Перу [61], ввиду сложного положения гватемальских и никарагуанских партизан, Гавана решила предпринять нечто неожиданное. Монхе, маневрируя между фракциями собственной партии, КПК, Москвой и Пекином, в какой-то момент невольно загнал в угол и себя, и Че: боливийская компартия действительно была в целом не в курсе по поводу планов развития герильи в собственной стране [62]. Но Монхе, чтобы он ни говорил потом, не мог не догадываться, что операция Гаваной была задумана весьма масштабная. То, что он ни разу четко не сказал Фиделю и Че «нет», создало у них иллюзию возможности поддержки со стороны Монхе и КПБ. В шифровке, направленной Фиделем Геваре, прямо говорилось, что Монхе и другой боливийский коммунист, заявляли в Гаване, что КПБ не возражает против вооруженного восстания [63] (боливийцы, впрочем, имели в виду акцию в городе, а не в сельской местности).