Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

В целом панорама латиноамериканской герильи в 1966–1967 гг. выглядела весьма путано, а перспективы ее постоянно ухудшались. Хотя в Боливии, Перу и Колумбии прокубинские и прокитайские группировки располагали кое-какой поддержкой, их деятельность вызвала усиление военного ответа и распространение на эти страны контрповстанческой деятельности, разработанной при участии ЦРУ. Коалиция гватемальских партизан страдала от внутренних расколов, что ослабляло ее военный потенциал. Никарагуанские партизаны находились в катастрофическом положении, восстание Ф. Кааманьо в Доминиканской Республике потерпело поражение. В сентябре 1963 г. вновь начинает свою деятельность группа Э. Бехара, в июне 1965 г. ее примеру следует Левое революционное движение во главе с Г. Лобатоном и Л. де ла Пуэнте. Однако уже осенью 1965 г. перуанские власти сумели уничтожить руководство партизан. В феврале 1966 г. в бою погиб священник К. Торрес, присоединившийся к колумбийской Армии национального освобождения. Эта группа продолжила сражаться, но равнозначных Торресу фигур по привлечению симпатий населения не нашла [35].

Между Москвой, Пекином и Гаваной

Особым случаем было положение компартии Боливии, которая действовала в легальных условиях и демонстрировала лояльность национал-реформистскому правительству В. Паса Эстенссоро. Однако влияние Кубы среди боливийских левых было довольно заметно, и боливийцы не раз оказывали помощь перуанским и аргентинским партизанам. Американский журналист Дж. Ли Андерсон утверждает, что боливийские коммунисты делали это в рамках двойной игры, чтобы отвлечь внимание кубинцев от своей страны [36]. Не исключено, что именно так и обстояли дела, хотя мы предполагаем и иную возможность: Первый секретарь КПБ М. Монхе Молина пытался усидеть на двух стульях и укрепить собственные позиции в партии. Ситуация осложнилась после государственного переворота в ноябре 1964 г., на который профсоюзы ответили всеобщей забастовкой, тогда как коммунисты не сделали почти ничего.

КПБ была накануне раскола. О. Самора, руководитель боливийского комсомола, в 1961–1964 гг. работал в Международном союзе студентов в Праге, где установил прочные контакты с китайскими коммунистами. По возвращении в Боливию он вместе с Р. Руисом Гонсалесом и Л. Арратией сформировал внутри компартии влиятельную промаоистскую фракцию. Пока Монхе Молина пытался примирить между собой различные течения в КПБ, другие активисты радикализировали свои позиции. Представители компартий Чили и Аргентины В. Тейтельбойм и А. Пиньера, в свою очередь, резко критиковали «примиренцев». В конце концов, в 1965 г. Самора основал Коммунистическую (марксистско-ленинскую) партию Боливии, обладавшую тесными связями с кубинцами [37]. В предисловии к кубинскому изданию «Боливийского дневника» Кастро энергично критиковал Самору за его неспособность поддержать герилью Че в 1967 г. Самора публично ответил, заявив, что сам Че обвинял Фиделя в предательстве [38].

Пытаясь спасти свое положение внутри компартии (или же – как сам он утверждал годы спустя – избежать раскола коммунистов Латинской Америки) Монхе в 1964 г. предложил созвать континентальную коммунистическую конференцию для объединения на основе поддержки кубинской революции. Он встретился с представителем посольства СССР и проинформировал того, что этот план поддержал Р. Арисменди. Боливийские коммунисты направили делегацию в Москву и в Пекин, чтобы попросить о помощи и заявить, что они выступают против раскола. ЦК КПСС решительно их поддержал, в то время как председатель компартии Аргентины В. Кодовилья продемонстрировал абсолютное неприятие этого плана. И кубинцы, и аргентинцы рассматривали все действия Монхе с известным подозрением: Кодовилья не сомневался в стремлении Монхе подчинить компартии Гаване, а Че, в свою очередь, полагал, что боливиец был советским агентом.