Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

22 ноября 1977 года сомалийские войска начали осаду одного из крупных городов Эфиопии Хараре, взятие которого открывало путь на Аддис-Абебу. Ситуация становилась критической. 25 ноября после очередной просьбы эфиопского руководства Ф. Кастро, как Верховный главнокомандующий Кубы, принял решение направить войска в Эфиопию для отражения сомалийской агрессии. Операция получила кодовое название «Протест в Барагуа»[151]. Если два года до этого, кубинцы по собственной инициативе, в ответ на просьбу Агостиньо Нето, оказали помощь Анголе вопреки позиции советского руководства, опасавшегося испортить отношения с США, то в случае с Эфиопией позиции Москвы и Гаваны были заранее согласованы. Два дня спустя после заявления кубинского лидера, Л. И. Брежнев направил Фиделю Кастро послание, в котором выразил своё полное согласие с его политикой. «Нам очень приятно сознавать, что наше видение событий в Эфиопии совпадает с Вашим, и мы выражаем Вам нашу самую искреннюю признательность за Ваше своевременное решение оказать интернациональную помощь Социалистической Эфиопии»[152].

По кубинским данным, которые несколько расходятся с американскими, в декабре 1977 г. – январе 1978 г. в Эфиопии было около 900 кубинских солдат и офицеров и 300 советников, к марту их число выросло до 12 тыс. Именно в марте 1978 г. совместными усилиями эфиопской армии и кубинского экспедиционного корпуса сомалийские войска были разгромлены и изгнаны с территории Эфиопии. Огаден был освобождён[153].

Успех этой операции во многом был обеспечен массированными поставками оружия и боеприпасов из СССР, использованием советской военно-транспортной и гражданской авиации, создавшей воздушный мост с Аддис-Абебой, начиная с 26 ноября 1977 г. Советский Союз использовал также для боевого обеспечения Эфиопии военные и транспортные суда. Важную роль в достижении победы над Сомали сыграло участие представителей советского генерального штаба в стратегическом планировании военной кампании в Огадене[154].

Правительство Кубы согласилось использовать свои войска только для защиты Эфиопии от внешней агрессии. Оно категорически отвергло предложения по использованию их в гражданской войне, которая продолжалась несколько лет в этой стране. Забегая вперёд, следует отметить, что Кубинская военная миссия завершила свою деятельность в Эфиопии в сентябре 1989 г. За годы пребывания ограниченного кубинского воинского контингента в этой стране 41 тыс. 730 кубинских солдат и офицеров приняли участие в её защите[155].

«Левые правительства молодых африканских государств, – по мнению Э. Хобсбаума, – с самого начала контролировались США, особенно успешно в Центральной и Южной Африке, где США могли действовать совместно с грозным режимом апартеида (в ЮАР). Менее успешными были действия США на Африканском Роге. (В обеих этих регионах русские получали неоценимую помощь кубинского экспедиционного корпуса, что служило подтверждением поддержки Фиделем Кастро революций в странах третьего мира, а также его дружбы с СССР.)»[156]

Одновременно то обстоятельство, что Москва и Гавана достигли согласие в отношении сотрудничества в Эфиопии, отнюдь, не означало, что кубинцы действовали как подчинённые СССР. Кубинское руководство, находясь по одну сторону «баррикад» с Советским Союзом, опиралось на собственные идеи солидарности с развивающимися странами, избравшими путь революционных преобразований. В случае с Эфиопией Гавана пришла на помощь такой стране, ставшей жертвой агрессии. Пожалуй, ключ к пониманию кубинской мотивации дал З. Бжезинский, который сказал Дж. Картеру: «Кастро был очень впечатлён эфиопами. Он понял, что сомалийцы, которые настаивали на своих старых территориальных требованиях к Эфиопии, скорее ирредентисты, чем социалисты»[157].

Мы сегодня знаем, что внутренняя политика М. Хайле Мариама закончилась катастрофой режима в 1991 г. Однако это произошло после горбачёвской перестройки, распада «советского блока» в 1989–1991 годах и прекращения помощи Эфиопии бывшим социалистическим лагерем при усилившейся поддержки противостоявших режиму сил со стороны США и их союзников. Но в 1977 году это ещё не представлялось очевидным и неизбежным. Глубокие социально-экономические преобразования в Эфиопии позволяли надеяться на успех тогдашнего революционного режима в модернизации страны и построения общества социальной справедливости.