Звезда и крест генерала Рохлина

Генерал хорошо понимал, что вопросы можно и нужно ставить, но таких, как он, просителей в государстве — сотни. И все ставят вопросы, и всем нужны деньги. Одним на протезы, другим на медицинское оборудование, оргтехнику. Но где все это взять? Экономика в упадке. Все разворовывается, сырье по смешным ценам вывозится за границу Отечественные станки и оборудование не выпускаются, годами задерживается зарплата. Дошло до того, что люди ложатся в больницы с собственным постельным бельем.

Рохлину и Киселёву выдали белые халаты, и они пошли по палатам. В одной из них лежал парень без ноги. Увидев генерала, он попытался подняться на костылях, но Рохлин, узнав его, остановил:

— Лежи, Коля, лежи. Это мы, генералы, должны перед тобой стоять. Поправишься, будешь служить дальше.

— Да кто же меня возьмет-то, без ноги?

— Восьмой гвардейский тебя и возьмет. Я знаю, у тебя голова на месте. Работы всем хватит. Ты когда выписываешься?

— Через неделю.

Рохлин обернулся к Киселеву и сказал:

— Через неделю ему нужны ключи от квартиры.

— У нас лимит квартир закончился.

— Я все прекрасно знаю. Местные власти зафиксировали, что я на днях встречался с президентом. Вот под эту информацию надо у губернатора еще с десяток квартир выбить. Разбитые самолеты из Чечни вывезли. Сдадим металлолом, еще десять квартир получим.

Затем Рохлин обратился к лежащим в палате солдатам:

— Все, кто считает нужным остаться в городе и служить в восьмом гвардейском корпусе, ворота для вас всегда открыты. Буду с каждым подписывать контракт.

— Товарищ генерал, — подал голос молоденький солдат, лежащий рядом с Николаем, — а если мы не из вашего корпуса?

— Беру всех, кто пожелает, — ответил Рохлин. — Пишите рапорта на мое имя.

— Да, папа есть папа, — сказал Николай, когда за Рохлиным закрылась дверь.

— Кто-кто? — переспросил сосед.

— Это мы Рохлина так стали называть в Грозном, — пояснил Николай.

Генерал с Киселевым вышли из госпиталя и сели в машину.

— Купил? — спросил Рохлин у водителя.

— Да, товарищ генерал, смотрите, какой красивый букет.

Рохлин с переднего сиденья обернулся к Киселеву:

— Ты петь умеешь?

— А что? — спросил тот. — Компанию могу поддержать.

— Тогда заедем сейчас в одно место по пути.

Машина остановилась возле дома, где размещался Духовный центр. Рохлин впервые был здесь. Он оглядел прибитую к стене табличку, хмыкнул и толкнул дверь. Она поддалась легко, будто провалилась куда-то вперед. В полутьме генерал заметил, что попали они в заваленную большими коробками комнату. Увидев нежданных гостей, какая-то женщина, округлив глаза и видимо не зная, что делать, начала поправлять прическу. Узнав, что пришли к Щедриной, она заулыбалась и повела офицеров по узкому проходу Пройти в кабинет Ольги было не так просто. Вокруг суетились сотрудники, укладывали пакеты в коробки.

Щедрина, увидев гостей, обрадовалась.

— Что это у тебя за баррикады? — спросил Рохлин.

— Готовим к отправке в Чечню: иконы, литературу и гуманитарную помощь, — ответила Ольга.

— Вообще-то мы заехали поздравить тебя с днем рождения, — вручая букет роз, сказал генерал, разглядев, что к Ольге они пришли не первыми.

Из-за стола к нему шел Николай Платов.

— Рад вас видеть, Лев Яковлевич, — смущенно сказал он.

— Вот тоже зашел поздравить.

— Проходите, будем чай пить с тортом, — пригласила их Ольга.

— Ну, доставай, — кивнул Рохлин Киселеву, и тот вынул из пакета бутылку шампанского. Пока именинница расставляла фужеры и накрывала стол, Киселев сказал:

— А у нас новости. Лев Яковлевич стал теперь большим человеком. Его сам президент приглашал работать в Москву.

Рохлин вдруг побледнел, прижал руку к сердцу и присел на стул.

— Лев Яковлевич, что с вами? — испуганно спросила Ольга.

Киселев расстегнул генералу верхние пуговицы рубашки и снял галстук.

— Оля, вызывай «Скорую», — велел он. — Заехали поздравить, а вот получилось совсем нескладно.

Павел Сергеевич Грачев проводил совещание в министерстве обороны. В его кабинете собрались командующие округами, армиями и корпусами.

— В этом году на оборонный заказ правительство опять не выделило денег, — обреченным голосом говорил Павел Сергеевич. — Я с Виктором Степановичем ругался до хрипоты. Он говорит: не могу, бюджет не резиновый. Действительно бюджет России крохотный. Смех сказать: он равен бюджету одного американского города.

— Откуда ему быть больше, если деньги из страны возами тащат, — хмуро, точно про себя, сказал генерал Самсонов.

Раздался телефонный звонок. Павел Сергеевич взял трубку, выслушал, и лицо его омрачилось. Он кратко сказал:

— Зайди.

В кабинет вошел адъютант и, нагнувшись к Грачеву, сообщил, что только что пришло сообщение о болезни генерала. Рохлина.

— Первое: моим личным самолетом доставить Рохлина в Москву, — приказал министр. — Второе: позвони в «Бурденко», начальнику госпиталя. Передай от моего имени, чтобы собрал лучших специалистов.

— А что случилось? — спросил один из генералов.

— У Рохлина с сердцем плохо, — ответил Грачев.

— Да, война, — посетовал генерал, — калечит и убивает не только на поле сражения. Видно, в Грозном пережил он много.

— Много, — согласился Грачев.