Звезда и крест генерала Рохлина

— Когда им надо было, нас в чеченскую мясорубку бросили. А кто теперь про нас вспомнит? Кто вспомнит про тех, кто оттуда не вернулся, про их семьи?

— Лев Яковлевич, — вступил в разговор Кузнецов, — мне на днях встретился один чеченец и говорит: «Повоевали мы друг с другом, хватит. Иди ко мне работать. Специалист ты классный: два высших образования. Будешь «зелеными» получать». Я вот думаю, может и правда пойти к нему? Если государству мы не нужны, то такое государство и нам не нужно.

— Да-а, — протянул Рохлин, угрюмо глядя на офицеров. — Разговор у нас с вами получается интересный…

— Так вы сами просили: откровенно, — сказал Лихой. — Да что там, Лев Яковлевич, вы и без нас знаете все. Не Америку же мы открыли!

По окончании встречи, Рохлин и Щербаков отправились на кладбище.

— У меня в Грозном погибло сто сорок три человека. Некоторые похоронены на этом кладбище, — сказал генерал. — Каждый раз, когда бываю в городе, прихожу сюда. Вина за их гибель лежит и на мне.

Они подошли к могиле Петрова. На могиле стоял крест, на нем — фотография полковника и годы его жизни. На скамеечке у могилы сидела его вдова Вера. Рохлин и Щербаков подошли к ней:

— Как живешь, Вера? — спросил Рохлин.

— Спасибо, Лев Яковлевич, что не забываешь, — ответила Вера. — Живу как все: пенсию задерживают, работаю в школе, там зарплату тоже задерживают. Двоих детей надо растить. Вон. Лешка школу заканчивает, собирается в финансовый идти. Говорит, мол, ничего хорошего в вашей с отцом жизни не было. И за что отец погиб неизвестно. Всю жизнь по гарнизонам промыкались, а теперь никому не нужны. А в коммерческих банках хоть платят хорошо. И умирать никого никуда не посылают. Я не знаю, что ему ответить…

Рохлин выгреб содержимое бумажника:

— Возьми, Вера. Купишь детям что-нибудь.

— Да что вы, Лев Яковлевич! — возразила Вера. — Вон нас сколько, вдов и сирот. Она обвела рукой близлежащие могилы: — Зарплаты вашей на всех-то не хватит.

Генерал, опустив голову, промолчал.

На обратном пути, проезжая мимо площади Павших борцов, Рохлин со Щербаковым увидели проходивший там митинг. Вокруг старенькой машины, на которой был установлен микрофон, стояло немногочисленная толпа пожилых людей с красными знаменами и написанными от руки плакатами.

— Останови, — сказал Рохлин водителю. — Ну что, послушаем, о чем говорят?

— Давай, — согласился Щербаков.

На трибуне у микрофона стояла лидер волгоградских коммунистов Алевтина Апарина.

— Антинародный режим совершает все новые и новые преступления, — говорила она. — Невыплата зарплат, пенсий, детских пособий. И только мы, коммунисты, способны вывести Россию из кризиса. Мы восстановим власть народа, мы восстановим Советский Союз, где опять в атмосфере дружбы и интернационализма будут жить все народы!..

После выступления Апариной к микрофону подошел штатный оратор Игнат Пилипенко:

— Сионизм захватил власть в стране! Мы должны бить в колокол, чтобы поднять русский народ!

Толпа слушала вяло, к высказываниям Пилипенко здесь уже привыкли, и выступление пламенного патриота больше было нужно ему самому. Чтоб не забыли.

Затем выступил молодой интеллигент с бородкой и начал читать собственного сочинения стихи:

Русские, встаньте с колен!
Братья нам знамя несут,
Настанет день перемен,
Вызовут Ельцина в суд…

Когда он закончил, стоящие на площади дружно подхватили:

— Банду Ельцина под суд!..

Рохлин со Щербаковым сели в машину. По дороге Щербаков сказал генералу:

— Интересная у нас оппозиция. Шестой год вещает, что банду Ельцина под суд, и еще столько же вещать будет.

— Да, коммунисты у нас, действительно, интересные, — согласился Рохлин. — На митингах кричат: «Долой ельцинский режим!». А в Думе утверждают все бюджеты и всем премьерам этого режима выражают доверие. Я хочу встретиться с лидерами думских оппозиционных фракций, надо с ними переговорить.

По возвращении в Москву генерал получил письмо от главкома ракетных войск стратегического назначения Игоря Дмитриевича Сергеева. Главком приглашал председателя Комитета Государственной Думы по обороне на встречу с ведущими конструкторами стратегического оружия в Институте теплотехники.

То, что Рохлин услышал на этой встрече, мало отличалось от уже известных ему по документам, прочитанным у Щербакова, фактов: ракеты, стоящие на дежурстве, отработали два гарантийных срока, с 2003-го года начнется их обвальный выход из строя. Из-за недостатка финансовых средств сворачиваются научные работы по созданию нового поколения отечественного стратегического оружия, отсутствует новое оборудование на предприятиях ракетостроения, утрачиваются высококвалифицированные кадры ученых и инженеров. К 2010 году Россия реально может лишиться своего ядерного щита.

— Необходимо обратиться к президенту с предложением провести парламентские слушания по проблемам стратегических ядерных сил, — высказался с трибуны один из видных ученых-конструкторов.

Рохлин попросил слова: