Звезда и волк (СИ)

«Рухнет привычный мир на заре великой эпохи, утопив устоявшийся порядок вещей в небытие на несколько сотен тысяч лет. Верховные народы будут заточены или уничтожены, преданные забвению, утонут в самой глотке бездны, ненужные вселенной.

Поглощенная Пустотой, возродится сила под несуществующим небом. Из двух возможных исходов истинным окажется только один, и Хаос протянет руку Порядку. Разбуженный светом Звезды, Волк вернёт к жизни врага своего, но неоднократно пожалеет об этом.

Волк под счастливой звездой, под самой яркой из всех возможных, сжигающей своим светом всё, к чему вновь привык мир, поглотит неверных, и мир, погруженный в бесконечную битву, погибнет. Придёт новый порядок, принесённый Звездой, и забудет вселенная о том, что было раньше.

Уцелеют лишь те, что пойдут за ней. Звезда — яркоокая избавительница, на части разорванная и лишенная собственной жизни. В нерушимом союзе с Волком, она отворит запретные двери, укажет путь спасения. И возвестит возрождение мира. Звезда, плод первой крови»

— Ваша машина вероятностей поэтом была, не иначе, — Лорд Безумия спрятал скомканный лист в карман и улыбнулся. Снова. — И вы его Волком полагаете?

Сареон не ответил. Он помнил полный текст, прекрасно знал обо всех его нюансах, но не понимал, что нужно этому человеку. О каких деталях он говорил, были ли они у него? И к чему он задавал подобные вопросы? Создатель времени повернулся в сторону Дариэля вслед за Эйдиреном, и теперь оба смотрели на него с такой внимательностью, будто именно у того были ответы на все вопросы.

— Замечательная речь. Очень трогательная, я бы даже пустил скупую слезу если бы не желание сровнять твое лицо с полом. Но мы здесь не за чтением поэзии собрались, верно? Говори, если есть, что сказать. Закрой рот и исчезни, если нет. И учти, я в твой клуб книголюбов не записывался, — с последними словами Дариэль эффектно фыркнул, рассредоточивая взгляд, переводя его куда-то в сторону двери.

Если у него было желание изображать вежливость с тем, из-за кого он сюда пришел, то церемониться с пожирателем времени мужчина не собирался. Всегда играющий на какой-то особенной, третьей стороне, он казался куда опаснее, чем тот, над кем могло появиться желание подтрунивать.

Сареон искренне верил, что его предположения относительно пророчества не могут быть ошибочными. Он был уверен, что никто, кроме этой женщины не подходит на роль «звезды», обозначенной в пророчестве, — об этом говорило всё, начиная от её имени и заканчивая тем, какие аномалии творились рядом с ней. Все эти возмущения и зарегистрированные вторжения в параллельные основной вселенные, возможность по собственной воле вернуться в Пустоту и выйти из неё, — никто из пожирателей времени этим не занимался. Ребенок самой настоящей «первой крови», самой старой и древней женщины во вселенной, ныне мертвой, она должна была оказаться тем, о ком он думал. Всё указывало на то, что именно она, а не кто-то другой является главным действующим лицом предсказания.

Единственным, кто мог всё это опровергнуть, оставался Лорд Безумия. Он сидел напротив и оглядывал то Дариэля, то Сареона. Он что-то знал, но отказывался говорить об этом, нагнетая атмосферу, выдерживая длительную театральную паузу. Актер, клоун, как с самого начала утверждал Лорд-Президент.

— Это не может быть кто-то, кроме него, — в конце концов создатель времени подал голос, стараясь избегать взглядов на ярко-желтый костюм, отвлекающий его. — Дариэль единственный, кто находится с ней «в нерушимом союзе». Я не считаю эту связь действительной, что бы он там ни говорил, — это просто самообман, основанный на неясном физическом влечении — но нельзя отрицать его нерушимость в рамках вселенной. Это был глупый поступок, нельзя было заниматься этим за спиной Совета, нельзя было связывать себя временными узами с представителями этого жуткого вида, но теперь они связаны навсегда, им никуда друг от друга не деться.

Судя по удивленно-возмущенному выражению лица Эйдирена, он вовсе не считал свою расу «жутким видом», но выражаться по этому поводу не стал. На его губах вновь заиграла гадкая усмешка, ясно говорившая собеседникам о том, что у Лорда Безумия есть ещё козыри в рукаве. По одной только усмешке можно было понять, что эти козыри могут поставить Сареона в тупик быстрее, чем тот успеет сказать своё полное имя.

Но пожиратель времени, открыв рот, так и не произнёс ни слова. Оглушительный металлический лязг, прозвучавший откуда-то снаружи, заставил его замолчать, вскинуть брови и подойти к окну. Оно выходило как раз в небольшой двор перед Капитолием, позволяя видеть, в насколько жестокой схватке сошлись люди внизу.