Звезда и волк (СИ)

Любовь — до ужаса глупое чувство, над которым Эйдирен часто смеялся. В этом плане он частенько скучал по Рангадах — холодной и жутко скучной женщине, которая, несмотря ни на что, очень долго не сдавалась, вступив в его игру. Сколько лет он пытался убить её, пока не нашёл подходящий способ? Сотню тысяч лет? Полторы сотни? Сколько она скрывалась и уворачивалась, в последний момент обламывала все его планы? Много, очень много раз. Теперь же она была мертва, а он прохлаждался на Этерии, заставляя её дочь действовать в своих собственных интересах. И ведь та даже не понимала, что любой её шаг, начиная от желания заняться сексом в чужом кабинете и заканчивая последними чертежами «синего ящика», продиктован им. Им, а не её собственным рассудком.

Когда пожиратель времени услышал за своей спиной недовольное «нужно поговорить», он не стал даже поворачиваться. Он знал, что рано или поздно назойливый жук явится сюда; знал, что тому понадобятся ответы на вопросы после внезапного осознания диссонанса в собственных мыслях. Он тоже действовал в соответствии с планом, тоже играл свою роль именно так, как хотел того Лорд Безумия.

— Не слышу твоих пламенных речей, — лениво протянул Эйдирен, развернув свое кресло и закинув ноги на стол, обратив взгляд на Дариэля. Он смеялся над ним не только своими словами и положением, он смеялся над ним даже своим взглядом, снисходительным и насмешливым. — А психологом у нас, прости, работает милая Ри. Можешь обратиться к ней, если она не убьёт тебя сразу, как ты переступишь порог её комнаты. В последнее время у нас не любят даже тебя, жучок. Но мне, чтобы ты знал, ты нравишься. Никто ещё не позволял себе бросать вызов Первой, да ещё и после того, как завёл с ней отношения. Кроме меня, конечно

же. Ты не находишь, что мы похожи?

Он широко и довольно ухмыльнулся, сложив руки в замок, и поправил воротник своего фиолетового пиджака прядью волос. Конечно, они с Дариэлем были совсем не похожи, — тот был ребёнком и даже не осознавал, во что ввязался — но Эйдирену нравилось играть. Нравилось быть безумцем, носить пеструю одежду сумасшедших расцветок и издеваться над людьми.

— Оставь свой фарс, ведь ты прекрасно знаешь, по какой причине я пришел сюда. Ты сам заставил меня лишиться части чувств, которыми я дорожу. Я не хочу этого, никогда не захочу по-настоящему, но дело в том, что желания зачастую расходятся с действиями, и сейчас я способен мыслить достаточно здраво для того, чтобы рассматривать это как один из самых правильных вариантов развития событий.

Но сначала я все же напомню тебе о том, почему сотни тысяч живых существ всё ещё будут рады избавить вселенную от такого человека, как я. В свое время я уничтожил собственный дом вместе с миллионами ни в чем не повинных людей, ради, как я считал, благой цели. Та кровь, что осталась на этих руках за мой недолгий век не сравнится с тем, сколько её на твоем счету, но этого достаточно для того, чтобы я знал, о чём говорю.

Даже в моем нынешнем состоянии осуществить задуманное будет тяжело, но если ты продолжишь работать в этом направлении, я лишу жизни твою драгоценную Синди, Эйдирен.

Дариэль остановился, чтобы вдохнуть воздуха и продолжил даже увереннее, чем до этого. Стоило лишь начать, как слова сами начали выстраиваться в предложения без каких-либо усилий.

— Сейчас она достаточно слаба для того, чтобы сделать это быстро и безболезненно, а я свободен от эмоций и любовных предрассудков, которые всегда сдерживали меня, когда речь касалась моей жены. Я знаю о том, что она не может переродиться и о том, как действует её ядро, — достав из кармана потертые часы, мужчина крепко сжал их в руке, приподнимая так, чтобы его собеседник их видел. — Ты ничего не успеешь сделать. Это едва ли остановит тебя, но значительно подпортит твои планы. Не оставишь мои мысли в покое, раз и навсегда — я буду следовать за тобой до конца собственных дней. Я положу сразу две человеческих жизни — её и свою — только на то, чтобы по-настоящему стать той назойливой букашкой, какой ты меня считаешь. Я достаточно живуч, чтобы долгое время крутиться вокруг тебя и жужжать над ухом, ставя палки в колеса.

Криво улыбнувшись, Лорд Безумия потянулся и выпрямился, уместив локти на столе и скрестив между собой пальцы. Он внимательно смотрел на Дариэля и ждал, когда тот скажет что-нибудь ещё, но его монолог закончился так же быстро, как и начался. Неопытный игрок пытался поставить палки в колеса, как он сам выразился, ветерану и это смотрелось забавно. Эйдирену нравилось. И ещё интереснее должна была оказаться реакция бесполезного жука на то, что он скажет ему следом. Он сумеет убить её, чтобы проверить? Сумеет сдержать собственные слова или испугается, поддавшись «любовным чувствам», от которых, по его словам, был избавлен?