Звезда курятника

   Тетка мигом подала горячее пойло в пластмассовом стаканчике и «краковское» пирожное – твердое, хоть об дорогу бей. Расплатившись за заказ, я не прикоснулась к пище. На самом деле мне нужна была информация.

   – А второй ваш клоун непьющий? Я имею в виду Василия.

   – Васятка, – поправила меня всезнающая буфетчица. – Это его псевдоним, звали-то парня Жорой. Этот действительно водку в рот не брал, работать не ленился, а только не любила его публика – вот хоть ты тресни! Жора и так и сяк, и костюм новый пошьет, и номер смешной сделает, а все равно – ни аплодисментов тебе, ни цветов, ни кассы! Ушел от нас Жора в тренажерный зал инструктором, теперь с толстяков жир сгоняет, доходягам мускулы наращивает. Приличную зарплату получает, очень доволен. Он за полгода на велосипед дорогущий скопил, горный какой-то.

   Мысленно я вычеркнула из своего списка экс-клоуна Жору, который уже с полгода не имел доступа к смертоубийственному реквизиту Барабульки, и перешла к следующему кандидату на роль ночного убийцы.

   – Хорошая зарплата – это очень важно, – глубокомысленно заметила я, и буфетчица согласно вздохнула. – Кстати, а почему Жучков не захотел быть клоуном Барабулькой? Клоуны разве получают меньше, чем акробаты?

   – Жучкин, – поправила меня тетка. – Пашка вольтижер, он на трапеции чудеса вытворяет, а с проволоки на втором представлении свалился, ногу в двух местах поломал, до сих пор на бюллетене сидит!

   Сломанная нога представлялась мне неплохим алиби. Недолго думая я отвела подозрения от инвалида-вольтижера, и на первую позицию скользящим шагом выдвинулся клоун Серенький.

   – Я вообще-то Серенького ищу, – сообщила я разговорчивой тетке, которой явно было все равно, кто я такая и зачем задаю всякие-разные вопросы. – Не подскажете, как его найти?

   – За кулисы ступай, поищи там Ванечку Трошкина, он с Сереньким твоим в одной студии занимался, да талантом не вышел, в капельдинерах у нас числится. Когда на билетах постоит, когда на арене рабочим побегает, на уборке, опять же… Хороший мальчик.

   Прихватив со стойки остывший до приемлемой температуры стаканчик с нетронутым кофе и твердокаменное пирожное, я пошла искать в подсобных помещениях Ванечку Трошкина.

   Хороший мальчик нашелся в мастерской, дверь которой была распахнута настежь для лучшей вентиляции. Просунув между зубами кончик розового языка, Ванечка сосредоточенно и вдохновенно зашкуривал куском наждачной бумаги фрагмент загадочной деревянной конструкции, похожей на четвертованного Буратино.

   Руки у меня были заняты продовольственным набором, постучаться я не могла, поэтому просто громко сказала:

   – Тук, тук! Можно?

   Ванечка Трошкин, тощенький паренек с шапкой легких белокурых кудрей, которым позавидовала бы ухоженная болонка, устремил на меня затуманенный взор и пробормотал:

   – А? Чего?

   Этот бессмысленный вопрос и рассеянный взгляд подсказали мне правильную тактику дальнейших действий. Точь-в-точь такое лицо бывает у моего супруга, когда он глубоко задумывается о чем-то своем, интересном только программистам. Например, о проблемах жизнедеятельности кэширующего прокси-сервера – сама я не знаю, что это такое, но звучит пугающе, как магическое заклинание. В этот момент перед Коляном можно стоять на голове, хлопать в ладоши, кричать петухом, трубить в дудки и потрясать знаменами – он этого даже не заметит. И нипочем не узнает того весельчака, который стоял на голове, хлопал и дудел.

   – Привет, давненько мы не виделись! – весело сказала я симпатяге Ванечке, входя в захламленное помещение и протягивая юноше кофе с пирожным. – Вот, это тебе.

   Хороший мальчик машинально принял мои дары и заглянул в кофейный стаканчик с таким удивленным видом, словно созерцал нечто подобное впервые в жизни.

   – Ты телефончик Серенького случайно не помнишь? – спросила я, доставая из кармана мобильник. – У меня аппарат сглючил, все номера из памяти стерлись, приходится заново набивать. Посмотри у себя в мобильнике, может, найдешь Серенького?

   Замороченный Ванечка послушно отцепил с поясного ремня трубку сотового, подавил на кнопочки и озвучил результат поисков:

   – Серенького нет, есть Белочка, его подруга.

   – Давай подругу, – согласилась я.

   С трудом удерживаясь, чтобы не потереть ладони, я забила названный номер в память своего мобильника, обозначив его буквосочетанием «Бел-Сер», а потом помахала хорошему мальчику ручкой и удалилась.

   Вышла на улицу, села на лавочку в тихом скверике, попыталась позвонить клоунессе, но не преуспела: сотовый аппарат абонента находился вне действия сети. Скорее всего это означало, что он просто выключен. Не успела я убрать телефон в карман, как раздался требовательный звонок.

   – Да! – бодро воскликнула я.

   – Ты где? – не здороваясь, спросила трубка незабываемым голосом Сереги Лазарчука.

   – В скверике на лавочке, а что?

   – А где скверик?

   – На улице Жукова, за цирком.

   – А где лавочка? – не отставал приятель-сыщик.

   – Прямо под бюстом, – легко ответила я, оглянувшись на нависающий надо мной памятник маршалу.

   Пауза.

   – Так ты что, лежишь на ней? – неуверенно поинтересовался Серега, поставив меня этим вопросом в тупик.