Звезда курятника

   Не люблю хамовитых мужиков и пошлых каламбуров! Я поморщилась, но осталась стоять в коридоре, глядя вслед топающему по ковровой дорожке охраннику. Вперевалочку он дошел до знакомой двери отдела кадров и скрылся за ней.

   Сотовый, в котором Дудликов только вчера установил модный «звучок» – мычание вместо звонка, подал голос, когда Герман Трофимович мирно ел вареники с сыром на открытой веранде кафе итальяно-кубанской кухни «Пицца-хатка». Обедающий вместе с шефом Виктор Душин при звуке тошного коровьего рева расплескал пиво и недоверчиво посмотрел на свой бифштекс.

   – Герман Трофимович, она снова здесь! – испуганным голосом зачастила в трубку кадровичка Виктория.

   – Кто? – не понял начальник.

   – Клава Клушина! Только сегодня она назвалась другим именем – Глафира Несушкина! Герман Трофимович, что мне делать? Она ждет под дверью.

   Дудликов, не жуя, проглотил крупный вареник, как лягушку, и злобно зыркнул на выжидательно замершего Душку.

   – Журналистка опять рвется в отдел кадров. Ты же говорил, что принял меры и ее даже на порог не пустят?

   – Ну, да! Я там такого мордоворота на входе посадил, что наша святая братия с порога крестное знамение творит! – кивнул Виктор. – Лелик – чисто горилла! Как бабенка мимо него прорвалась? Я ж ему строго-настрого наказал: придет Клавдия Клушина – в разговоры не вступать, выставить за порог, дверь запереть!

   – Она назвалась другим именем, – желчно пояснил Дудликов и спросил в трубку у взволнованно сопящей кадровички: – Сможешь выставить ее по-тихому?

   Виктория приоткрыла дверь, выглянула в щелку, оценила решительное выражение лица гражданки Клушиной-Несушкиной и зашептала в трубку:

   – Вряд ли, у этой женщины такое лицо, словно она красный комиссар, пришедший нас раскулачивать!

   Герман Трофимович побарабанил пальцами по пластмассовой столешнице и решил:

   – Тогда не поднимай шума, дай ей снова анкету, пусть опять заполняет, раз назвалась другим именем. Я сейчас буду.

   Оставив на столике недоеденный обед, шеф и его помощник торопливо зашагали к «Атланту», но с полдороги Душин отлучился, без объяснений нырнув в подвальчик «Зоомира». Герман Трофимович побежал дальше, у входа в контору конспиративно прильнул к бедру гипсового мужика, позвонил в отдел кадров и спросил поднявшую трубку Викторию:

   – Ну, что там у вас?

   – Одну минутку, – пообещала девушка, из чего сообразительный Герман сделал вывод, что проныра-журналистка сидит в кабинете кадровички.

   – Я вышла в коридор, – зашептала Виктория. – Она заканчивает с анкетой и уже попросила организовать ей встречу с Эдуардом Рудольфовичем.

   – Ни в коем случае! – всплеснул свободной рукой Дудликов. – Не позволяй им встретиться!

   – Сейчас без пяти час, – напомнила кадровичка. – Эдуард Рудольфович вот-вот выйдет из своего кабинета, чтобы отправиться на обед, и, как всегда, заглянет ко мне спросить, не купить ли мне булочку. Это у него шуточка такая, знает ведь, что я на диете сижу…

   – Прогони ее! – потребовал Дудликов.

   – Как? – растерялась Виктория.

   – Давай в обход здания, сейчас я ее выкурю, – пообещал встревоженному шефу подоспевший Душка. В руке у него болталась малюсенькая клетка, в которой металась испуганная белая мышь. – Все женщины боятся мышей.

   – Ты говорил, она и змей боится! – топая по узкому проходу на задний двор, напомнил Герман, немного успокоенный деловитостью своего помощника. – Или та твоя гадина была совсем нестрашная?

   – Конечно, нестрашная! – обиделся Виктор. – Да я, пока ее раскрасил, сам пару раз чуть не описался, так она жутко извивалась! Однажды даже на кисточку намоталась, я уж думал, на руку мне заползет!

   Дудликов и Душин выбрались на открытую площадку между скрипучими детскими качелями, пустой по причине дневной жары лавочкой и сушилкой для белья. С четвертой стороны дворик запирала стена дома, за приоткрытым окном как раз располагался кабинет Виктории.

   – Сейчас она вылетит оттуда, как пробка из бутылки! – имея в виду незваную гостью, пообещал Виктор и за хвост вытянул из клетки пищащую мышь.

   Он немного толкнул оконную раму, просунул в увеличившийся просвет руку и выпустил на подоконник трепыхающегося грызуна.

   – Считаем до трех, – сказал Душка. – Раз, два…

   На счет «три» раздался громкий женский визг, от которого закладывало уши.

   Герман, спеша увидеть, как унесется прочь слабонервная журналистка, в обход дома побежал в контору, но против ожидания не встретил бегущую женщину. Он вломился в дверь, промчался по коридору и заскочил в отдел кадров.

   Закрывая лицо руками, бормашиной зудела Виктория, журналистка же сидела на стульчике у края стола, подманивая мышку подушечкой «Стиморола» и умильно приговаривая:

   – Цып-цып, моя хорошая! Мышка, мышенька, иди сюда, маленькая!

   – Вы тут что, с ума посходили? – громко вопросил Эдуард Рудольфович, выйдя на шум из своего кабинета.

   Он попытался заглянуть в отдел кадров поверх плеча Германа, и тот растопырился толстым телом, как упитанная морская звезда, закрывая от глаз директора сидящую журналистку.