Звезда курятника

   Через несколько секунд до меня дошло, что приятель пытался воссоздать трехмерную проекцию лавочки под бюстом, я хихикнула и помотала головой, забыв, что Лазарчук меня не видит:

   – Бюст вовсе не мой, он бронзовый!

   – А я думал, их только из силикона делают, – неуверенно произнес Серега. – Бронза, надо же!

   Он немного помолчал и застенчиво спросил:

   – И как, не тяжело?

   – Очень тяжело! – ответила я, хохоча. – Тяжело мне с тобой разговаривать, Лазарчук! Можно подумать, что ты капитан не милиции, а дальнего плавания, такие у тебя дикие эротические фантазии! С чего бы это?

   – Так ведь трое суток в ИВР, сугубо мужское общество и никакой личной жизни, – пожаловался Серега.

   – Ой, я и забыла, что тебя арестовывали! – воскликнула я. – Извини. Так ты звонишь в надежде наладить личную жизнь? Небось не можешь забыть, как Ирка с тебя штаны спустила?

   Я снова засмеялась.

   – Штаны спустить надо с тебя и твоей Ирки, – разозлился капитан. – И выпороть как следует, чтобы не устраивали дурацких представлений!

   – Это было вовсе не дурацкое представление, а следственный эксперимент, – не согласилась я. – Мы хотели проверить, не ты ли пытался запретить мне совать нос в чужие дела. К счастью, эксперимент доказал твою невиновность, это был не ты.

   – Не я, но с удовольствием присоединяюсь к тем, кто стремится ограничить твою разведдеятельность, – проворчал Лазарчук. – Хотя сейчас я заинтересован в том, чтобы ты поделилась со мной информацией, потому что очень хочу найти настоящего убийцу. Значит, так. Сиди на этой своей лавочке и жди, я сейчас приеду, и ты мне расскажешь все, что тебе известно о смерти Галки, в убийстве которой подозревают меня. Уверен, что ты, несмотря на все запреты, роешь землю копытом, как боевой конь при звуках трубы!

   – Ах, как поэтично! – съязвила я. – Можешь не приезжать, потому что о смерти Галки мне как раз ничего не известно! Вот если бы ты спросил меня об убийстве Желтикова или Титоренко, я бы, так и быть, могла поделиться с тобой информацией. Да, еще могу про гибель Фани рассказать.

   – А кто все эти люди? – изумился приятель. – Я что-то пропустил, в мое отсутствие грохнули кого-то еще?

   – Ты склеротик! – возмутилась я. – Дима Желтиков – это тот парень, которого ухлопали самым первым, на моем балконе, ты же приезжал к нам той ночью и видел труп!

   – Видел, но не был ему представлен, – пробормотал капитан.

   – А Аделаида Титоренко – это мать того трупа, тоже покойница. А Фаня – вообще не человек, она арлекиновый аспид и непосредственная исполнительница убийства Ады. Тебе ясно?

   – Не стал бы этого утверждать.

   – Слушай, Лазарчук, если ты хочешь помочь мне в расследовании, лучше узнай по своим каналам, кто такой Вадим Сергеевич Титоренко, пятьдесят третьего года рождения! – рассердилась я. – Он у меня один из главных подозреваемых, а я о нем ничего не знаю.

   – А кто еще числится в главных подозреваемых? – поинтересовался капитан. – Надеюсь, меня там нет?

   – Тебя нет, – согласилась я. – Ты бы не мог убить Диму, где уж тебе!

   – Почему это? – обиделся Лазарчук.

   – Потому что ты косолапый! – мстительно объявила я.

   Выключила трубку и ухмыльнулась: мысль о том, что Серега с его походкой нетрезвого медведя мог пройти по канату, была мне смешна.

   Ждать на лавочке прибытия капитана я, разумеется, не стала. Во-первых, уже надоело сидеть без дела, а во-вторых, чуть наискосок от сквера располагалось здание фирмы «Атлант». С лавочки мне виден был изгиб крутого бедра одного из гипсовых гигантов и его жилистый локоть. Как было не воспользоваться случаем заглянуть в эту контору? Я встала со скамеечки, решительно одернула на себе кофточку и зашагала через сквер, твердо вознамерившись встретиться с господином Кочерыжкиным и прямо расспросить директора «Атланта» о сути его проблем. Глядишь, заодно разберусь, кто противится моему вмешательству в дела его фирмы.

   Пройдя между сгибающимися под тяжестью продовольственных корзин атлантами, я оказалась в коридоре и сразу заглянула в кабинет, где в прошлый раз сидел приветливый человек-кузнечик. Сегодня его там не было, за столом горбился над кроссвордом несимпатичный тип с широченными плечами, напоминающими спортивный снаряд бревно, с той разницей, что посередине этого бревна имелся небольшой пригорок, поросший короткой густой щетиной. Предположив, что это голова незнакомца, я сказала, глядя прямо в тускло блеснувшие камушки глаз:

   – Здравствуйте! Я на прошлой неделе заполняла в отделе кадров анкету о приеме на работу и хотела бы знать результат.

   – Как зовут? – спросил бритоголовый, поднимаясь из-за стола.

   Ноги у него были непропорционально короткие, а руки – слишком длинные, что отнюдь не добавляло парню красоты.

   – Кого – меня? – глупо переспросила я, с ужасом осознав, что напрочь позабыла, каким именем назвалась в прошлый раз. Кажется, фамилия была какая-то куриная? – Меня зовут… э-э… Глафира Несушкина!

   – Несушкина – это хорошо, – ухмыльнулся бритоголовый. – Не ссы, Несушкина! Щас спрошу про тебя.