Звезда на излом

— Когда нас вытеснят на этот берег, — Макалаурэ сжал кулаки, — я сам посажу их в любую лодку вместе с Амбарто и прикрою отход!

— Ты понимаешь, что нам пришлось бы сделать зимой? Понимаешь, что в плен им нельзя? За что им будут мстить?

Макалаурэ глянул пронзительно, Руссандол в ответ раздраженно вскинул голову.

— Рублю и плачу, да уж, — усмешка Макалаурэ была неожиданно и непривычно злой. — Такими трясущимися руками головы не рубят. Хватит! Зима была и прошла, новая будет нескоро. Мы уже решили, как быть! Оставь драугову зиму в прошлом!

— Что!?

Руссандол вскочил, взмахнул кулаком, целясь брату в челюсть, но тот увернулся.

— Повторяю, это был только сон, не больше, — продолжал Макалаурэ. — Если его кто и наслал, то северный ветер, будь он неладен.

— Третий раз подряд!?

— Я тебе, наконец, колыбельную спою, от плохих снов. Ты слишком громко думал.

— Умолкни!!

Выдохнув несколько раз, Руссандол заставил себя пусть не успокоиться, но хоть не брать ножны от меча и не гонять бессовестного братца по всему берегу. И ведь Макалаурэ может быть прав…

Снова отогнал воспоминание о назойливом кошмаре. Машинально вскинул руку, поймал брошенную братом кожаную флягу. Раздраженно швырнул обратно.

— Обойдусь без этой отравы. Зачем с собой таскаешь?

— Чтобы греться.

— Когда Карнистир ухитрился тебя приучить? Идем к огню. Как Элерондо выиграл?

— Подрезал меня ножом, когда я выдернул его из седла.

Для князей развели отдельный костер, расставили вокруг выброшенные морем бревна, накрыли попонами. Фаньо и Этьяро разложили на расстеленном плаще ржаной хлеб и вастакский сыр, расставили кружки. Оглядев берег еще раз и приметив стражей на своих местах, Руссандол, наконец, снял меч с пояса и сел, откинувшись на выбеленную морской водой корягу. Протянул руку к огню.

В сумерках пламя казалось особенно теплым и ясным.

— Я уже понял, что добрых вестей с востока нет, — Макалаурэ смешал горячий травяной отвар с настойкой, разлил по кружкам. — А с Балара?

— Учат морскому делу всех, до кого дотянутся, — Амбарто тоже вздохнул и придвинулся к огню. — Люди от детей до стариков строят лодки и ткут паруса. К лету приплывут рубить лес для кораблей в Оссирианд. Может, и нам пора учиться снова?

От соседних костров потянуло запахом жареной рыбы. Эльдар и атани передавали друг другу кружки с горячим питьем.

— Знания лишними не будут, даже если учителями станут атани. Вряд ли дождемся такой любезности от фалатрим.

— Море не любит нас… А, неважно.

Ветер менялся, с воды потянуло теплом. Отбрасывая волосы с лица, Руссандол задел повязку на глазу, поправил ее раздраженно. Все не мог привыкнуть к ней. Порой бесился, повязывая поутру. Да еще метка темной твари повадилась болеть на холода и резкую перемену погоды.

Тишина у костров насторожила, сперва он схватился за меч и только потом спросил:

— Что случилось?

Они замерли все. Элрос и Элронд, которые несли жареную рыбу к их огню. Воины и слуги у соседних костров. Фаньо и Этьяро с охапками дров в руках.

…Амбарто застыл как статуя. Макалаурэ смотрел в небо с какой-то отчаянной радостью, и в глазах его отразился слабый свет…

Руссандол сжал рукоять меча, обернулся.

Незнакомая звезда разгоралась на западе все ярче, прямо в последних отсветах ушедшего солнца. Настолько ярко, что вскоре скалы и деревья отбросили едва заметные тени.

Этот свет он узнал.

От невольной улыбки дернулся и заныл ожог, но Руссандол забыл о том через пару мгновений.

Обнимая мальчишек за плечи, Макалаурэ встал рядом. Элрос смотрел с радостью и почти с ужасом. Элронд растерянно улыбался.

Сердце глухо стукнуло. Кажется, и вправду хотя бы драугова повязка на пол-лица была не напрасна.

«Неужели ей это удалось? Взлететь высоко, как только можно, чтобы свет видели все?..»

— Не знаю. Но теперь его видят все. И никакой Моргот туда не дотянется, — отозвался Макалаурэ вслух.

«И мы тоже», — с усмешкой подумал Амбарто.

«Да. И мы тоже».

Руссандол прикрыл глаз, но казалось, он и так безошибочно знает, откуда льется этот свет.

Пожалуй, сегодня он спокойно уснет и без обещанной колыбельной.

Эпилог

От черного отряда отделились трое всадников без шлемов и устремились навстречу Арафинвэ.

Трое. Всего трое, думал он, не отрывая глаз от уцелевших сыновей брата. И целых трое.

Рассказы фалатрим он уже слышал. Но глазам все равно верил с трудом.