Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

Общаться с ним было непросто… Редко кому из людей, вступающих в контакт с господином Войцеховским, удавалось добиться его расположения. Уж очень он был высокомерным, самонадеянным и нетерпимым к чужому суждению. Тем не менее, внимательно слушать людей он умел, но только тех людей, которые смогли убедить его в том, что их мнение заслуживает его внимания и доверять ему можно сполна.

Аккуратный и холеный до педантичности, одетый всегда с иголочки и только по последней моде, он всем своим неприступным видом давал понять, что самое ценное в жизни, и это – самого себя, уже приобрёл.

Любить этот баловень судьбы, привыкший получать от жизни все и сразу, не умел, поэтому в отношениях с женщинами был ветреным…. в любовных своих привязанностях непостоянным. И женщин это удручало… Им сложно было понять, отчего господин Войцеховский, только что такой галантный и чуткий, делался вдруг неприветливым и равнодушным. Немудрено, что от этого самовлюбленного поляка страдало много молоденьких, с навеки разбитыми сердцами, красавиц.

Но…. если все вышеперечисленные черты характера пана Войцеховского взять за правило, а в правиле допустить исключение, то исключением этим можно было бы смело назвать его друга – Михаила Богдана…

Вот уж кому, на самом деле – до глубины души, до самозабвения – был предан Станислав!.. Ему, и только одному ему – дорогому своему Михаське! Новых друзей, помимо Михаила Богдана, Станислав, дожив почти до тридцати лет, приобрести так и не сумел. Да и не очень-то к этому стремился… Холодное его величие, источающее крайнее превосходство над всеми, мешало кому-либо наладить с ним приятельские отношения. Человеку, претендующему на роль его друга, предстояло бы пройти немало испытаний, связанных с его капризным характером. Господину Войцеховскому трудно было в чём-то угодить, непросто было подстроиться под его резко меняющееся настроение. Зато выгодные знакомства Станислав Адамович водить умел. Умел быть полезным тем людям, в которых видел свою в том заинтересованность, умел ответственно относился к делу и данному им слову.

Почему же Михаилу Богдану удалось расположить к себе заносчивого Станислава Войцеховского? Скорее потому, что истоки их дружбы брали свое начало из их далекого детства, когда они вместе посещали гимназию, когда постепенно, с самых первых шагов своего знакомства, учились познавать и завоевывать друг друга.

Поступив на учебу в мужскую гимназию, гимназист Станислав Войцеховский сразу же из числа всех своих однокашников выделил для себя гимназиста Михаила Богдана… Михаську, как тот сам себя назвал при знакомстве со своими товарищами-гимназистами.

Михаська своими внешними данными оказался под стать самому Станиславу. Так же, как и тот, высокого роста, выше всех мальчиков-одноклассников почти на целую голову. Так же, как и тот, с роскошными вьющимися волосами. Единственно, Михаська был брюнетом с синими глазами, а кареглазый Станислав был златокудрым. Даже черты лица Михаськи, на удивление всем, оказались очень схожими с чертами лица самого Станислава.

Вот только характеры мальчиков разнились кардинально…

Станислав Войцеховский, воспитанный дедом жить в режиме вседозволенности, с первых же дней занятий в учебном заведении наделал много шуму своим несносным, своевольным характером.

Не по душе пришлась гимназисту Войцеховскому строгая дисциплина в гимназии, покушающаяся на свободу его действий. Не по душе ему пришлись учителя, принуждающие его к беспрекословному своему подчинению, не по душе ему пришлось их указание коротко постричь волосы…

В отместку за бесконечные порицания учителей мальчик не отказывал себе в удовольствии поизмываться над ними, прибегая для этого к любым изощрённым способам – засыпал преподавателей теми вопросами, ответы на которые заведомо могли бы застать их врасплох или ввести в смущение, что его откровенно забавляло… С завидным постоянством демонстрировал им акт своего неповиновения, не отказывал себе в удовольствии вступать с ними, со своими учителями, в не свойственную ученикам и педагогам полемику. Дерзил им – и тут же… с отчуждением и высокомерием пресекал на полуслове любые сентенции, направленные ими в его адрес.

Очень неплохо удавалось ему подчинять своей воле однокашников. А с теми, кто оказывал ему противодействие, разбираться посредством кулаков либо, в отместку за их непокорность, плести против них каверзные интриги.

Бесцеремонное его самоутверждение в лидерстве провоцировало в гимназии регулярные конфликтные ситуации. Для их разборок в кабинет инспектора гимназии бесконечно приглашался барон Генрих-Гедеминас Ландсбергис, дед Станислава, призванный хоть как-то повлиять на несносный характер своего балованного внука.

Что же касается гимназиста Михаила Богдана, он, несмотря на свои прекрасные физические данные, благодаря которым несомненно сумел бы дать достойный отпор любому мальчику, во всевозможные склоки и драки, спровоцированные, как правило, властолюбивым гимназистом Войцеховским, не ввязывался, но и подчиняться его воле, управлять ему собой, никогда не позволял…