Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

– Забавно тебя послушать, Михаська! Очень забавно! – развеселился Станислав, вольготно почивающий на диванчике коляски с закинутой ногой на ногу и руками, словно крылья птицы, раскинутыми по его спинке. – Ну? Продолжай, братишка! Продолжай! Чего же ты замолчал? Очень интересно тебя послушать. И что же дальше?.. Я внимательно тебя слушаю…

– Как что дальше?! – пожал плечами Михаил. – Твою матушку понять можно, слаба она оказалась перед колдовскими чарами барона. Еще бы! Барон Ордоновский – это магия любви! Это омут сердечных терзаний, в который женщины кидались без сожаления! Устоять перед его пылкой страстью и безудержным напором сложно хрупкому женскому созданию. Не осуждай свою матушку, Станек! Вспомни своего отца, пана Войцеховского, этого маленького, пузатенького, лысенького мужчину. Неужели он может пробудить в женщине страсть?! Бред! Просто бред! А тут под боком такая глыба! Царь людей! Император! Да его сексуальная энергетика всегда и всех с ног сбивала! Станек, ты с чем-то не согласен?! – неожиданно поймав на себе полный иронии его взгляд, насторожился Михаил.

– Да вот, Михаська, думаю над твоими словами и не могу взять в толк только одного – почему это, по твоим рассуждениям, моя мать отдалась барону от страсти, а твоя только от страху. Ты сбрасываешь со счетов тот факт, что твоя матушка тоже женщина? Такая же женщина, как и все женщины, независимо от их статуса в обществе? Ты усомнился в том, что у неё, как и у моей матушки, тоже есть глаза, которые в состоянии видеть, есть разум, который в состоянии сравнивать? Сравнивать несравнимое, Михаська – роскошного барона Ордоновского с невзрачным Селивестром Богданом. Или ты считаешь свою матушку исключением из правил? Разве она, твоя матушка, чем-то отличается от других женщин? На мой взгляд, нет! Поверь мне на слово, она, как и другие женщины, тоже подвержена страсти. Я даже не усомнюсь: если в ней грамотно пробудить ее женское начало, она и на всех чертей наплюет, которые вредят партнерам у их любовного ложа и вводят их в грех мысленного блуда. Как ты считаешь, под силу было ей устоять перед чарами роскошного и властного любовника? Нет!.. Уверен, что не под силу!.. Поэтому это еще вопрос, брат, было это изнасилование или обоюдоострое их желание…

– Не знаю, что тебе на это ответить, Станек! – пожал растерянно плечами Михаил. – Но точно знаю одно: нельзя так плохо отзываться о родителях. Грех это!..

– Вот тут, брат Михаська, не смогу с тобой не согласиться… Но не переживай уж так сильно… Почитаем на сон грядущий пятьдесят раз «Дева Мария, радуйся» и пятьдесят раз «Отче наш», и грехи наши нам с тобой отпустят. Договорились?..

– Договорились!.. – усмехнулся Михаил.

Какое-то время друзья ехали молча… Каждый был поглощен своими мыслями…

– А сколько до имения Медведских? – спросил Михаил, когда увидел, что экипаж их окончательно покинул предместье города Могилева и уже катит по прямой дороге, пролегающей через красивый вековой лес. Высоченные ели, усыпанные длинными коричневыми шишками, росли тут вперемешку с такими же высокими соснами. Временами на смену пейзажам с хвойным лесом приходили пейзажи, сплошь состоящие из лиственных деревьев: берез, дубов, рябинок, а также кустов можжевельника, малины, ежевики, уже тронутых разноцветными красками осени. Когда же линия леса прерывалась, глаз радовали живописные луга, усыпанные разноцветными цветами, да глади голубых озер, мелькающие где-то в отдалении.

– От города Могилева до имения Медведских километров тридцать, – ответил Станислав. – Может, чуть больше…

– Красиво тут!.. – зачарованно произнес Михаил.

– А у нас в Гродненской губернии разве не так?

– Все так, Станек!.. Все так!..

– А знаешь, братишка, – вдруг загадочно улыбнулся Станислав, – пожалуй, поделюсь я с тобой одной очень небезынтересной для тебя новостью. Хочешь?

– Еще бы!.. – всполошился Михаил. – Я весь во внимании!..

– Дай Бог, конечно, чтобы все получилось, – поплевал Станислав через левое плечо, – но, скорее всего, новый 1916 год приглашу тебя встречать в Санкт-Петербург, в дом моего деда, барона Ландсбергиса. Помнишь этот дом, Михаська? Помнишь, как мы весело проводили там время, когда ты приезжал ко мне в Санкт-Петербург из Варшавы? Помнишь ли ты моих кузин – панну Аделаиду и панну Алисию? Ведь они мне все уши о тебе протрещали: кузен!.. Когда же к нам еще приедет твой друг Михаська?.. А как дела у твоего друга Михаськи? Уж не женился ли твой братишка?..

Глаза Михаила, и без того большие, увеличились в размере, лицо просияло счастьем…

– Станек! Уж не шутишь ли ты?.. Неужели и вправду, новый 1916 год будем встречать вместе в Питере?.. Даже не верится в это…

– Даже не сомневайся, Михаська! Даже не сомневайся! Так и будет…

– О, Jezus Maria!.. – вознес к небесам руки Михаил, – помогите, чтобы у нас с братишкой все получилось…