Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

Станислав залюбовался руками Михаила. Кожа его рук белая, холеная. Пальцы длинные, тонкие. Ногти удлинённой красивой формы. Да и сам красив… Чёрные, вьющиеся до плеч волосы на ветру развиваются. Кожа лица тонкая, нежная. Взгляд больших темно-синих глаз, окаймлённых длинными ресницами, встревоженный. Белоснежные рубашка, жилет и галстук-бабочка воедино слиты с чистотой его образа.

– Красив ты, чертяка!.. – неожиданно вырвалось из уст Станислава. – Редкой ты красоты парень! Кстати… на одного библейского героя сильно смахиваешь… На Люцифера… С самого раннего детства, как только я узнал о Люцифере, который некогда был любимцем самого Бога, всё пытался представить себе, как он выглядит внешне. А сейчас, глядя на тебя, ни на секунду не усомнюсь, что именно так и мог бы он выглядеть, явись людям.

– По твоему раскладу, братишка, я – Сатана?! Дух зла, толкающий человека на путь духовной погибели?

– Да не Сатана ты, Михаська, не Сатана! – рассмеялся Станислав. – Не понаслышке знаю, какой ты ярый католик и насколько сильно любишь своего Езуса Хрыстуса. Тем более, в отличие от Сатаны, который осознал, что красив, отчего возгордилось его сердце, ты, хоть и знаешь, что красив, но даже не осознаёшь, насколько красив… Ладно!.. Не бери в голову!.. Это я так… сам не пойму, зачем сказал. Показалось что-то…

– А раз стало казаться, Станек, пора на исповедь, к ксендзу. Когда последний раз в костеле на исповеди был? – достал Михаил из внутреннего кармана фрака свои старенькие четки и принялся перебирать в пальцах…

– Ой, не спрашивай, брат!.. Всё дел невпроворот… А исповедаться и вправду надо. Много женщин на меня обиду держат. Очень много, – вспыхнули плутовским блеском глаза Станислава. – Сейчас бы какую-нибудь из них сюда, под бочок мне, – сладко потянулся он…

И Михаил всё понял, прекрасно понял, что никакие нравоучения церковнослужителя не изменят жизненного пути его братишки Станека, привыкшего к ветреным отношениям с женщинами. Понял, что на всю жизнь останется он женским сердцеедом, умеющим легко влюблять в себя женщин и с той же легкостью бросать их без сожаления. Всё точно так же, как и предполагаемый его отец, Ясно Вельможный пан Ордоновский…

– Сам за тебя, братишка, молиться буду! – положил Михаил свою руку на плечо Станислава. – Все твои грехи у Господа отмолю, – улыбнулся он ему ласково…

– Хорошо мне с тобой, Михаська! – признался ему Станислав. – Самое дорогое, что было у меня в жизни – это мой дед. А потом появился ты. Тогда, в гимназии, когда я впервые тебя увидел, ты мне сразу понравился. Только я долго не хотел признаваться в этом даже самому себе. Потом мы сдружились, и я уже не представлял своей жизни без тебя. Потом… не стало деда, – с горечью в сердце произнес он. – Теперь, Михаська, дороже тебя у меня никого нет на всем свете. Я всегда хотел жить рядом с тобой, хотел часто встречаться, обсуждать текущие дела, а не ожидать месяцами весточку от тебя по почте. Потому-то и решил для себя, что непременно переберусь в Варшаву, в контору государственного банка. Дядя мой, Франц Янович, сказал, что поспособствует мне в этом. Для тебя это держал в секрете. И все было бы хорошо, если бы не война эта проклятая!.. А тут, как раз в связи с приближением зоны военных действий, начиная с этого 1915 года, началась эвакуация отделений и контор государственного банка в глубь территории Российской империи, которая коснулась и варшавской конторы банка. В июле этого года вышел циркуляр о её эвакуации в Москву. Скорее всего, братишка, я очень скоро переберусь в Москву. Буду служить там в варшавской конторе государственного банка. А потом, когда война наконец-то закончится, перееду вместе с банком обратно в Варшаву – домой, в наше Царство Польское. Туда, где мы опять с тобой и повстречаемся. А может, ты по окончании университета в Ростове-на- Дону переедешь ко мне в Москву. Поживем с тобой временно в Москве, пока мой банк не возвратят обратно на Родину. Как ты на это посмотришь?

Ничего ему не ответил на это Михаил, только задумчиво пожал плечами…

– У тебя у самого-то какие планы по поводу твоей учёбы? Поедешь в Ростов-на- Дону доучиваться? Если да, тогда срочно напомни им о себе, не то вычеркнут тебя из списка студентов. Подумают, что сгинул где-то на просторах империи, погружённой в хаос войны.

– Хотелось бы в Варшаве доучиваться, – устало вздохнул Михаил.

– А если немцы навсегда там обоснуются?..

– Так уж и навсегда!.. – встрепенулся Михаил. – Рано или поздно их оттуда выбьют. Непременно выбьют!.. Вот только вопрос, когда это будет?! Поэтому придется мне в Ростов ехать и доучиваться там…

– Не хочешь?

– Очень не хочу…

Тем временем экипаж молодых людей всё дальше и дальше удалялся от Могилева и всё ближе и ближе приближался к имению господ Медведских…