Звезда в опасности. Тревожная красота. Кровь в солярке

Они еще раз повернули налево, потом направо и еще два раза налево. Теперь они двигались по более узким дорогам без указателей. Но он искал ориентиры и приметил несколько рекламных щитов. Это было пиво Хайерс, гараж Брейтон и старый Уайт Аул. Он повторял про себя Хайерс Брейтон Уайт Аул, пока не запомнил их накрепко.

Счетчик показывал шесть тысяч сто семьдесят два, когда они пересекли сороковую магистраль, при шести тысячах ста семидесяти девяти они поехали по узкой дороге и углубились в лес. «Понтиак» замедлил ход, остановился, и девушка скомандовала ему выходить.

— Здесь?

— Да, вылезайте.

— Но я не знаю, где мы…

Она показала назад.

— Пройдете несколько километров, выйдете на автостраду. Проголосуете.

— А что это за дорога?

— Сороковое шоссе, которое мы только что проехали.

— Почему же вы не высадили меня на перекрестке?

— Из-за дорожной полиции. Если бы они увидели, как вы выходите из моей машины в вашем наряде, при том что я — в вечернем туалете, они могли бы задать мне вопрос.

Он вздохнул. Его рука легла на дверцу и открыла ее.

— Ну что ж, хорошего вам лета. — И он вышел. Он собирался захлопнуть дверцу, но она протянула руку и задержала ее.

— Вы меня не благодарите?

— Я не нахожу слов. Ведь простое «спасибо» здесь неуместно.

Он снова собрался захлопнуть дверцу, но она держала ее открытой и наклонилась в его сторону. Он колебался мгновение, потом обнял девушку и притянул к себе.

Она застонала, и их губы встретились.

— Нет, довольно, — задохнулась она.

Потом опять застонала и крепко обхватила его.

Он взял ее за запястья и медленно высвободился.

— Вы забываете, — сказал он, — что связаны с этими людьми, с этим домом. Можете вы оставить их?

— Нет, — ответила она. — Никогда.

— Тогда не о чем говорить, — он попытался изобразить непринужденность, но понимал, что и тон, и все поведение выдают его. В глазах Веры он прочел безысходное отчаяние. Это было слишком для его сил. Он отодвинулся, чтобы снова выйти из машины, закрыл за собой дверцу и направился в сторону магистрали. Через несколько минут он услышал, что машина отъехала.

Не прошел он и тридцати метров, как вдруг странное ощущение заставило его остановиться. Он обернулся, вглядываясь в темноту. Задних огней «понтиака» уже не было видно. Он подумал: «Она завернула, и ты знал, что так будет. Не пытайся понять, каким образом и перестань ворошить свои воспоминания, призывая шестое чувство или что там такое, что даст тебе ощущение, что ты уже ездил здесь однажды».

«Ты уверен? Нет, это только впечатление. Единственное, что я знаю точно — она поехала по другой дороге. Что ж, стоит взглянуть? Может, это освежит твою память?»

Он быстро пошел назад, преодолел тридцать метров, потом сто и еще сто. Он внимательно смотрел направо и налево, но видел сплошную стену деревьев. Еще через сто метров, слева от дороги, он заметил небольшую просеку и свернул на нее.

Это трудно было назвать дорогой. Асфальта не было, она была покрыта камнями и вся в рытвинах.

Он нагнулся и увидел на земле свежие следы колес. «Понтиак» явно проехал здесь.

Он шел быстро, почти не чувствуя боли в ноге. Так продолжалось с четверть часа. Он ни о чем не думал. Только шел вперед и вдруг остановился с открытым от удивления ртом, не веря своим глазам. Он потер себе лицо, веки. Потом широко раскрыл глаза, всматриваясь в темноту. Нет, он не ошибся. Из-за деревьев виднелось световое пятно, светло-сиреневое свечение. Джандер замер, ощущая, как в подвалах его памяти происходит какое-то движение.

Он пошел на сиреневый свет. Грязная дорога пошла вниз. Потом он сделал поворот. Он уже знал, что сейчас увидит. Через несколько мгновений он различил неоновую вывеску: фиолетовые буквы гласили «Аметист».

Вывеска была прямоугольной и сияла над крышей двухэтажного здания округлой формы, со всех сторон окруженного стоянкой для машин. Большинство машин было последней модели и дорогих марок. Рядом со стеклянной входной дверью стояло несколько механиков в белых рубашках и фиолетовых жилетах. Над ними была гигантская афиша: «Несравненная Вера…»

«Ну вот, ты и добился, чего хотел, — подумал он. — Теперь ты все вспомнил».

Глава тринадцатая

Это случилось чуть больше года тому назад, жарким и влажным июльским днем. Он задержался на службе позже обычного, и вот около половины четвертого директор по рекламе вошел как ни в чем не бывало и протянул ему папку, сухо осведомившись:

— Ведь мы не стремимся потерять эти деньги, как вы полагаете?

Джандер и не подумал отвечать. За шесть лет работы в области рекламы он усвоил, что директор по рекламе не ожидает, как правило, ответов на свои вопросы.

— Нет, и мы не потеряем их, — продолжил тот свою речь.

— Изучи это дело, найди верное решение и положи ко мне на стол папку, прежде чем будешь уходить сегодня вечером.

Директор по рекламе медленно повернулся к двери, замер и, повернувшись спиной к Джандеру, сказал:

— Конкуренция сейчас очень жестокая. Когда я встречусь с этими людьми завтра утром, я должен буду им что-то предъявить.