Звездная карта царя Саула

К музею-усадьбе они продвигались, едва стало быстро смеркаться. Со стороны зрелище было интригующее: поеживающийся граф, довольно потрепанный, как видно, подался в народ, да отчего-то ночью. В руке граф держал пузырь с мутной жидкостью и, время от времени останавливаясь, прикладывался к нему. Затем по-звериному крякал, изрыгал: «Хорошо, Андрей! Глядишь, и выживу» – и шел дальше. Его сопровождал крепкий слуга с сумками на плечах. Через час, слушая перелай собак из близкой деревни, кое-где замечая огоньки, они добрались до нужного столба. По ту сторону забора играла музыка, и кому-то, видно, не спалось. Крымов отсчитал три шага влево – в сторону восьмого столба и, шепотом бросив Добродумову: «Ни слова, Егор Кузьмич!» – воткнул лопату в землю.

Копал он быстро, ловко и почти бесшумно. Крымов пыхтел и углублялся все ниже – по щиколотки, по колени, по пояс. Стена упрямо шла вниз. Он то и дело освещал фонариком кирпичи, но серебристого камня все не было. «Неужели окрасился за это время? – думал Крымов. – Потерял цвет? Как его тут теперь отыщешь?!» А еще он прислушивался к нарастающим звукам из-за стены. А там что-то происходило – и догадаться было несложно что. Там тоже копали! И тоже старались все делать бесшумно, боясь привлечь к себе внимание. И скоро он услышал голоса – приглушенную перебранку. А главное, оба голоса показались ему знакомыми.

– Егор Кузьмич! – вынырнул Крымов из своей траншеи. – Помогай! – Добродумов в этот момент пил самогон из горла, глухо булькая и пыхтя. – Егор Кузьмич!

– Аюшки? – оторвался тот от горлышка.

– Помогай, говорю! Нас обходят!

– Потерпи, Андрей, – сказал Добродумов, опрокинул пузырь до конца и вытряс последние капли себе на язык. Бросив бутылку в сторону, он грузно полез в яму под стену. – Кто обходит-то?

– Догадайся!

– Ну да?!

– Быстрее, утопленник!

– А не обвалится? – спросил Добродумов, уже отгребая руками землю. – А, Андрей?

– Тише!

На той стороне явно заволновались – голоса повысились, и громче стала взрываться земля, тоже, как видно, под лопатой.

Детектив проворно снимал один пласт земли за другим. В очередной раз Крымов выстрелил светом фонаря и глазам не поверил – перед ним был нужный камень! Белый с серебряными прожилками. Он стал аккуратно обкалывать его со всех сторон и, к великой своей радости, обнаружил, что камень закреплен не раствором – воском! Крымов вырезал белый камень и вырвал его лопаткой из стены. В квадратном проеме, двести лет назад специально оставленном здесь, лежал металлический тубус. Рука детектива ухватила находку и рванула на себя, но точно магнит не отпускал его. И тогда Крымов понял: с той стороны тоже тянут тубус – и с не меньшей силой. Тужились, рычали, но отпускать и не думали! Так они и тянули его каждый на себя, пока не разорвали, и темный свиток, выпавший из тубуса, не остался лежать на белом камне, в проеме. Крымов проворно ухватил свиток, но и рука с той стороны тоже ухватила его. Но это была уже не железяка. Свиток они разорвали в мгновение ока – на две равные части.

– Отдай! Отдай половину! – исступленно зарычал по ту сторону забора знакомый голос Лаврентия Растопчина. – Отдай свиток, Крымов!

– Хрен тебе, а не свиток, – бросил Егор Кузьмич с этой стороны. – Девицу нам вернешь, будет тебе карта, не вернешь – дулю получишь. А еще придем и харю начистим!

– Уходим! – подтолкнул его Крымов. А когда выбросил наверх лопату и вытолкнул из ямы Егора Кузьмича, то бросил назад, в проем стены:

– Ждем вас завтра, в полдень, для обмена на развилке двух дорог: одна идет к усадьбе Бестужевых, другая – на село и птицеферму. Тьфу! – плюнул он уже инстинктивно, выбираясь наружу. – Уроды, мать вашу. Царапину на Маше Бестужевой найду – убью обоих.

Едва они оказались с добычей наверху, как услышали страшные ругательства, которые изрыгал Максимилиан Лаврентьевич Растопчин по ту сторону забора. Видно, он не мог поверить, что держит в руках только половину долгожданной карты. Крымов еще различил слова: «Где лестница, олух?» – это он обращался к сыну. «Говорил, оружие надо взять!» – отвечал тот. «Голову надо было брать! – ярился отец. – Упустил карту, гаденыш!»

– Оба хороши, – кивнул Крымов. – Отцы и дети.

– Эй! – в ту же секунду опасливо окликнули их сзади. – Э-эй!

Они обернулись одновременно. Шагах в десяти от копателей, на фоне ночного неба, над черным осенним полем стоял человечек с ружьем. Кажется, пожилой. Несомненно, это был местный ночной сторож, обходивший музей-усадьбу.

– Вы чего тут?!

– А чего мы тут? – спросил Добродумов.

– Вот и я говорю: чего? – протянул сторож.

Крымов и Добродумов переглянулись.

– Гуляем мы, – бросил Егор Кузьмич. – А что, нельзя?

– А чего у музея-то гуляете? У забора-то? У меня ружжо!..

– А у меня браунинг, – отозвался Добродумов.

– Молчи! – оборвал старшего товарища Крымов.

– А чего он грозится-то? Человек с ружьем!

– Чегой у тебя? – из темноты вопросил сторож. – Ты не шути так, милок! – проблеял он. – У меня полномочия!

– Этого еще недоставало, полномочий его, – прошептал детектив. – Откуда он взялся?