Звездная карта царя Саула

Туда же посмотрел и Крымов. Действительно, ясное осеннее небо открывало весь ночной небосвод, и на нем легко можно было прочесть Пояс Ориона, а вместе с ним, немного поискав, обнаружить и другие указанные на бумаге Бестужевых планеты.

– А вот вторая половина карты, с отпечатком руки, у Растопчиных осталась, – посетовал. – Жаль!

– Это ты, Андрей, виноват, – заметил Егор Кузьмич.

– Как так?

– Недостаточно быстро рыл землю, вот как.

– А-а!

– Ага. И четвертую бутыль не дал мне прикупить у волшебной старухи, – заключил Добродумов.

– Об этом больше ни слова, – погрозил ему пальцем Крымов. – Давай о деле. Мы знаем только то, что якобы существует Небесная карта, куда надо вставить семь драгоценных камней и вложить в отпечаток руку, – сказал Крымов, он вновь поглядел на карту. – Отпечаток этой самой руки остался у наших недругов. Смотри, Егор Кузьмич, тут даже контур есть – начало пальцев. И надписи, надписи, на обороте особенно, на каком-то восточном языке… – Но, как бы он ни приглядывался, ни крутил перед собой документ, различить с фонариком все линии, пунктиры и буквы было просто невозможно. – Нам стоит о ночлеге подумать, – отчаявшись что-либо еще разобрать при луче фонаря, сказал детектив. – Околеем мы тут с тобой.

– Вот когда и пятая, и десятая пригодилась бы, – вновь вспомнив ошибку товарища, горячо сказал Добродумов. – Не буду больше тебя слушать, Андрей, хоть убей, не буду. Легкомысленный ты, недальновидный. Надо было всю корзинку у бабки той брать. Волшебная ведь была бабка! Полземли обойди – не найдешь такую.

Спали они в чистом поле. Вернее, в стоге сена. Закопавшись, оказались в уютном и даже теплом гнезде. Благо не было дождя. «Граф», выпив изрядно и даже более того, захрапел сразу. Крымов долго ворочался – завтрашний день представлялся ему неясным и очень сложным. Ночью детективу снилась Мария Бестужева – она звала его за собой. В белом платье, с распущенными волосами. Это настораживало. Он шел к ней, но расстояние между ними только увеличивалось. Как будто два островка земли, на которых оказались они, все сильнее разносило злым ветром.

Крымов пробудился ровно в восемь. Проснулся оттого, что кто-то рядом хрипло пробасил:

– Андрей, мне приснилось, что самогон у нас закончился. Что выпил я его весь. Утешь друга, скажи, что напиток остался, а?

Детектив протер глаза. Уже рассвело. Запах утра и мокрого сена одурманивал. Крымов, щурясь, посмотрел на часы. До сигнала будильника в его телефоне оставался час.

– А, Крымов?

– Сон твой в руку, – ответил его спутник. – Выпил ты весь самогон.

– Правда, что ль? – разочарованно всхлипнул Добродумов. – А-а, вспомнил! Но как заходило сладко…

Краевед тихонько застонал. Крымов был рад, что память частично оставила Егора Кузьмича, и о пресловутой «пятой» и «десятой» он, может быть, теперь и не вспомнит.

Крымов поднялся, размял плечи, стал отряхиваться.

– До развилки нам идти часа полтора, а то и побольше, – рассуждал он, пока вслед за ним, кряхтя, поднимался Добродумов. – Никто нас в свою машину не посадит – судя по твоему виду, – продолжал он. – Подумают: бесы вышли. Так что вот так. Ноги-то ходят?

Егор Кузьмич натужно потянулся:

– Кое-как. Неужто и впрямь все выпили?

– Да не выпили – выпил! – усмехнулся Андрей Петрович.

– Отчего же у меня затаенное чувство, что ты в чем-то виноват передо мной, а? – нахмурился Добродумов.

– Хватит сочинять, – сказал Крымов.

– И одежка на мне странная, – не переставал удивляться реальности Егор Кузьмич.

– А вот одежка твоя вчера нас и спасла, – усмехнулся Крымов, разминая плечи. – Иначе сторож не в землю пальнул бы, а тебе в пузо. Когда ты полез-то на него.

– Там еще сторож был? – искренне удивился Добродумов. – А моя-то одежда где? Костюмчик-то мой хиповский?

– Твою джинсу я на стог бросил – сушиться, – объяснил Крымов. – Может, еще там.

Одежда и впрямь укрывала стог. Она была влажной, но графский кафтан все равно стоило поменять, дабы не привлекать внимания.

– Сейчас солнышко выйдет – подсушит ее, – разумно рассудил Добродумов. – Вот только где мы?

– Километрах в пяти от усадьбы, – ответил Крымов, доставая припрятанный с вечера обрывок карты. – Мы «руку» потеряли, Растопчины – звезды. – Крымов достал телефон: – Надо щелкнуть на память с разных ракурсов. А то скоро отдавать придется. Слышь, Егор Кузьмич? – Он завертел головой. – Ваше сиятельство!