Звездное вещество

– Значит, решил ты, Сашка, свой магнит к делу приспособить?

– Не пропадать же добру. Но главное здесь – не магнит, а кольцо резонаторов.– Ну, да – "арена цирка"! Я же и говорил всегда, что ты артист. Но, чтобы на этот раз не вышло у нас клоунады, готовь хорошую ма­тематическую модель – и на ЭВМ! Все просчитать, прощупать в циф­рах, настроить горы графиков, как у Сандерса, а потом уже и показы­вать ему мамочку этого самого Кузьмы.– Алешка-а-а! – я почти задрожал от нетерпения. – Обрати вни­мание, здесь же все усложнилось раз в сто по сравнению с классиче­ским уип-эффектом. Любая математическая модель окажется крайне приблизительной и потому бесполезной. Нужно строить живой циркотрон.

Мы крепко поспорили в этот раз. Я упрямо стоял на своем, и Пе­ресветов махнул на меня рукой:

– Ладно. Мог бы я и "власть употребить", но не стану. Скорее всего в данном конкретном случае ты прав, но в принципе недооценка машинных расчетов может тебе снова дорого стоить... Вот что, сейчас же, не дожидаясь результатов эксперимента, оформляй заявку на изо­бретение.

...Увы, в авторском свидетельстве нам отказали. Устройство циркотрона, дескать, полностью воспроизводит конструкцию и эле­менты давно известного электронного прибора – магнетрона СВЧ. Замена "электронных спиц", характерных для этого прибора, плаз­менными сгустками в циркотроне никакой новизны не несет. Крайне сомнителен и положительный эффект предлагаемого изобретения, а именно – высвобождение термоядерной энергии, так как... И следовал свод "непреложных" доводов эксперта, свидетельствующих, что он что-то читал о "токамаках", но ничего не слышал об инерциальных методах удержания высокотемпературной плазмы. Отказывали также и в авторстве на открытие, поскольку предполагаемое заявителем яв­ление сводилось лишь к периодическому повторению с нарастающей интенсивностью известного явления "whip-effect", наблюдавшегося экспериментально американским ученым Сандерсом в сверхкоротких импульсах в неидеальной плазме, то есть в условиях близких к гипотезе заявителя.Это послание принес нам Дед Мороз в качестве подарка к насту­пающему 1971 году. Мне и моей группе некогда было ввязываться в дискуссию с экспертизой. В то время мы как раз начали "холодные", без плазмы, прогоны циркотрона с целью отработки СВЧ накачки кольца резонаторов. Не очень ладилось, приходилось снова и снова прибегать к переделкам. Серегин и Бубнов еще весной защитили свои дипломные проекты, стали штатными инженерами и осваивали не очень привычные для них сверхвысокие частоты... Первое включение гелиевой плазмой состоялось только в марте, примерно в годовщину посещения семейством Величко цирка на Цветном бульваре. Утро того дня было пасмурное и слякотное. По дороге на работу меня томило предчувствие провала. Я ведь так привык уже к неудачам на своей ус­тановке с ее шеститонным магнитом! И вот включились, и Юрка Сере­гин заорал не своим голосом: "Есть!" Ему вменялось наблюдение за осциллографом, фиксирующим основной результат опыта – уплотне­ние плазмы. Опыт повторили, и снова был дикий Юркин вскрик. Я стоял рядом и своими глазами видел острый всплеск на экране. Я по­звал Пересветова:

– Есть "уип-эффект", Алешка! Хочешь посмотреть?

Опыт повторили еще и еще при увеличивающемся числе зрителей, потому что каждый всплеск на экране сопровождался уже хоровыми вскриками, так что в лабораторию Пересветова сбегались соседи по этажу. Серегин сказал, что придется продавать входные билеты по полтиннику, как в кино.

– Вы лучше измерьте величину уплотнения плазмы, – сказал Пе-ресветов. – Чтобы публике не пришлось платить зря.

Измеренное уплотнение оказалось равно 16 единицам. Пересве-тов пожал мне руку:

– Поздравляю, Саша! С таким уплотнением можно уже попробо­вать и на дейтерии.

Вечером того дня я пришел домой усталый и даже погасший. Со­общил буднично:

– Свершилось, Женечка, в циркотроне сегодня было вещество звезд.

– И в такой день ты смеешь быть тусклым? – возмутилась Женя. -Немедленно неси шампанское!

Мне пришлось бежать по мартовскому гололеду, чтобы успеть в магазин до закрытия.

– За тебя, Санечка! – сказала Женя, поднимая бокал. – За твою доминанту! Пусть она и дальше тебя ведет.

Я отшутился:

– Вот теперь могу тебе совершенно точно сказать, Женюра, в чем состоит "система Станиславского" для приведения инженера Величко в творческое состояние. Стоит тебе только припугнуть разводом, и вот нам, пожалуйста – изобретение. Так было дважды.

Женя вздрогнула и посмотрела в мои глаза тревожно, без улыб­ки. За весь год мы ни разу не коснулись этой темы. Потом Женя отпи­ла из бокала и засмеялась:

– Что же, и славно, Санечка! Это мы можем тебе в любой момент организовать. Ты только намекни, когда будешь нуждаться, а если я снова пережимать начну, как оба прошлых раза, ты мне вот так рукой похлопай, как в самбо. Ладно?

– Женя, а ты и вправду могла тогда уйти к писателю?