Звездное вещество

Дарьин провал в Суриковском мы втроем пережили достойно. Ясно было, что следует еще одну зиму поготовиться и взять уроки у хорошего рисовальщика. Нашлась для Дарьи подходящая работа в отделе технической эстетики нашего НИИ. Это чтобы стаж шел... Так что с сентября мы с Дарьей стали по утрам вместе ходить на работу. Ближе к защите диссертации Дашка ревниво принялась за внешний облик соискателя, заставив меня купить и новый костюм, и югослав­ские штиблеты, и несколько самых "отпадных", по ее мнению, полоса­тых рубашек... И на защите сидела, чертовка, хотя с утра еще догово­рились, что она не станет меня смущать своим присутствием.

Потом она взахлеб рассказывала Машке:

– Как они все там на папу набросились! Вопросы, вопросы. Да все, знаешь ли, с подковыркой, с ехидцей. Один такой с залысинами в серебристом ежике все грозно напирал, "не в кайф" ему папа попал с этими, как их. ЭВМ. То ли слабо их использовал, то ли перестарался, не могла я этого в толк принять. А папа, ничего себе, отбивался своей указкой, как Сирано де Бержерак. Жаль только тыкал не в серебристо­го дядьку, а в свои безвкусно цветастые плакатики. Ушли голосовать, Машка, а я сижу и не жива, и не мертва. Думаю себе, пошла в "лом" вся диссертация из-за этого настырного дяденьки... И вдруг слышу и поверить не смею. Присудить докторскую сверх кандидатской. И ни единого черного шарика!..

Как же неутолимо пусто было у меня на душе в тот вечер! Съели мы привезенный Машей торт, и Женина чашка с янтарным, как она любила, чаем стояла на нашем семейном пиру. Потом ушли мои краса­вицы на дискотеку. Я остался один в пустой квартире и маялся ужасно. Нет, не помирила меня успешная защита диссертации с моей тоской. Докторская степень вроде бы ставила меня, наконец, на один уровень с Робертом К. Сандерсом... Но зачем все это, если нельзя обрадовать этим Женю?

И в тот вечер, верный обретенному принципу: спасаться от боли, идя на еще большую боль, я впервые рискнул взглянуть на Женин кок­тебельский портрет... Нехотя я потом расставался с ним. Снова убрал его под восковку к святому Себастьяну, решив смотреть не часто, что­бы не примелькался он, не утратил тонкого, как пыльца на крыльях бабочки, очарования давних дней, когда я в надуманной беде, но не­шуточной муке вынашивал в себе этот чертов "эффект кнута".

Это Стаднюк задавал мне перцу на защите, несмотря на сдержи­вающую иронию Бердышева. Претензии Георгия Ивановича своди­лись вовсе не к тому, что я слабо использовал в диссертации данные машинных расчетов. Дарья просто ничего не поняла. Стаднюк сердил­ся, что слишком много уже потрачено машинного времени, а экспери­ментальные результаты слишком сильно расходятся с предлагаемой соискателем теорией. Не поддавались явления в УТС-реакторе энер­гичному штурму Стаднюка. Что-то там в сгустке материи в момент реакции происходило такое, чего моя теория еще не чувствовала. А ведь все математические модели Стаднюка для ЭВМ строились только на наших с коллегой Сандерсом бреднях, да еще новосибирцы сварга­нили на заказ дюжину весьма диковинных уравнений, но тоже, видать, пороха не изобрели. К тому и сводились речи Стаднюка, что ни к чему не годится моя диссертация, если она не охватывает тонких и непонят­ных явлений уип-эффекта в момент термоядерной реакции... За что я должен особо поблагодарить Бердышева, так вот за эту, предвиденную им, возможность дать четкий ответ Стаднюку:

– Простите, Георгий Иванович, но в рамки вынесенной на защиту научной работы не входит "термоядерщина", а эксперименты на не-реагентных газах полностью подтверждают теорию "нереактивного" уип-эффекта, которая может служить и служит основой для будущих теорий. Реактивный уип-эффект станет, может быть, темой диссерта­ции Латникова, поскольку он сейчас больше всех ломает над этим го­лову.

...Недели через две после защиты у меня мелькнула одна заман­чивая идея по реактивному уип-эффекту, и зачесались руки поэкспери­ментировать по старинке "методом тыка". И пошел я к Стаднюку, на­ходясь в плену своего крестьянского простодушия, полагая, что мои предложения его обрадуют. Он выслушал и тут же спустил на меня всех собак:

– Занимался бы ты своим делом, Величко! У тебя автоматика ра­ботает безобразно. Мужики твои что-то нахомутали, а ты не разо­брался. Тебе кто-нибудь поручал лезть в дела Селезнева? Вот когда тебе это поручат, будешь экспериментировать. Распустились, опять никакой дисциплины, как в "партизанские времена".

О, тут меня тоже начал щекотать бес! Захотелось "врезать" от души.

– Георгий Иванович, вам, кажется, нужен доктор наук для руко­водства теоретической лабораторией? Не подойдет ли моя кандидату­ра? Объявляйте конкурс на замещение вакантной должности. Я готов.

– Пусть сначала ВАК утвердит твою "докторскую без защиты"! – почти заорал мне в ответ Стаднюк. – Это еще бабушка надвое сказала. Кандидатская у тебя и та была на волоске от срыва. Выкрутились вы с Бердышевым... И развелось же охотников до игры в науку, а что важ­ное государственное дело на грани провала, директору до лампочки.