Звездное вещество

Это еще не было ссорой, но впервые под своей крышей мы уснули не обняв друг друга до самого утра. Какой-то холодок овладел каж­дым из нас... На рассвете я проснулся с очень ясным пониманием свой вины. "За что? – спросил я себя и тут же ответил себе. – За малодушие перед ясным лицом Жениной радости – это раз! И за действительно лёгкое и безоговорочное отречение от работы в "науке" НИИ – это два! Оно-то при ближайшем рассмотрении действительно выглядит как отречение от Науки. Ладно бы согласился уйти в цех месяца на два-три, так нет же... Совестливость крестьянская решила все за ме­ня..."Как это произошло?.. Стаднюк вернулся с совещания в дирекции, подозвал меня к своему столу и сказал: "Александр Николаевич, есть мнение руководства..." Я выслушал все его доводы в пользу предло­женного Бердышевым перевода инженера Величко в цех старшим тех­нологом. "Ну и "Эллинг" будешь дотягивать в процессе его производ­ства. Ты сам знаешь, какую хорошую сделал лампу, но она "сыровата", согласись". Я выслушал все его доводы и засовестился и сказал неуверенно: "Наверно, вы правы, Георгий Иванович..." С на­сторожившей меня поспешностью Стаднюк набрал телефон и сказал секретарю директора: "Готовьте приказ на Величко, Валентина Гри­горьевна. Он согласен". И все! Все пути к отступлению для меня были отсечены. Господи, а дело-то все в том, что прежний старший технолог цеха просто-напросто "не тянет"! Насмотрелся я на него за этот месяц. Бердышеву на этом месте нужен толковый человек. Стаднюк же меня просто незадорого продал в рабство, лишь бы от него самого с этим "Эллингом" отцепились... Шахматист чертов!Утренним ясным сознанием я представил себе, чем обернется уже сегодня для меня это легко данное согласие. Кроме "Эллинга" в цехе выпускается еще десятка полтора подобных приборов. Через три часа я приму на себя всю ответственность за их качество. Технологическая дисциплина, вакуумная гигиена, требовательность к технологам, ве­дущим отдельные приборы, и к технологам на основных общетехноло­гических операциях, борьба за качество и надежность каждый день, каждый час. И план, план, план из недели в неделю, из месяца в месяц! Я едва не застонал и прижался лицом к теплому плечу жены, ища опо­ры и поддержки. Женя, не проснувшись до конца, похоже, почувство­вала это. Она обняла меня и прижала мою голову к своей щеке.Через две недели в ноябрьские праздники у Жени случился выки­дыш. Мы собирались в гости к Надежде в Староконюшенный. Уже парадно одетый, я сидел в эркере. Передо мною лежала схема маршру­та сборки "Эллинга", и я пытался найти более оптимальную последо­вательность операций, чтобы избежать перекосов пушки, основной причины брака... Женя вошла в комнату бледная и растерянная. Она присела к секретеру, где у нее лежала раскрытая рукопись, и вдруг раз­рыдалась. Я бросился к ней. Узнав причину, я похолодел. "Вот и рас­плата за малодушие, – подумалось мне. – За то, что не было у меня ра­дости, как у Жени!" В гости мы не поехали. Я тут же уложил ее в постель, сам присел рядом. Женя взяла мою ладонь и приложила к сво­ему животу.

– Больно? – спросил я.– Больно и безрадостно. Она ведь уже так хорошо начала жить во мне, эта моя искорка!

И тут я ощутил, точнее – почувствовал – Женину боль. Это не было болью в моем собственном теле – у меня только что-то сжалось в области солнечного сплетения и резко заломило у ключиц. Но эти ощущения сразу же схлынули. Я переживал Женину боль там, где ле­жала моя рука. Вот это теплое, нежное и любимое под моей рукой был Жениной плотью, но это было и едино со мною самим. Моему вооб­ражению одномоментно и во всей немыслимой сложности предстало вдруг явление, называемое нами наша любовь, от ту­манной для меня генетики и биохимии до того гармоничного и утон­ченного мира ощущений и переживаний, который сопровождает вся­кий раз нашу близость. В этой мимолетности для меня в виде бесценной истины предстало то, что до этого я понимал лишь разумом. Что любовь имеет своей целью материнство, озарившее две недели на­зад своим началом Женину душу. А я, равноправный, как и равноот-ветственный партнер этого чуда, я остался холоден из-за недомыслия или душевной черствости... Да-да, никакой мистики, именно мое ма­лодушие и стало причиной выкидыша! Ведь наша любовь – это нечто единое для двоих, живое, органичное! Женя ощутила мою холодность, и что-то в ней неосознаваемо и невольно подчинилось и, уже где-то на биохимическом уровне, в гормональном каком-нибудь ансамбле это отозвалось и отторгло от лона крохотную беззащитную искорку заро­ждающейся жизни.