Звездные дороги

– Задача Международного флота – защищать человечество от захватчиков-жукеров. Мы защищаем всех – даже тех, кто не хочет, чтобы их защищали, – и привлекаем лучшие умы человечества, готовя из них командиров, даже если они этого не желает. Что, если этот мальчик станет выдающимся командиром, который приведет нас к победе, казавшейся недостижимой для всех прочих? Неужели человечество должно погибнуть лишь ради того, чтобы ваша паства могла оставаться… непорочной?

– Да, – ответил отец.

– Да, да, – эхом отозвалась паства.

– Мы – хлебные дрожжи, – сказал отец. – Мы – соль, которая должна хранить свой вкус, даже если погибнет вся земля. Именно наша непорочность убедит Господа сохранить жизнь этому нечестивому поколению, а не ваша жестокость.

– Ваша непорочность против нашей жестокости? – рассмеялся незнакомец. Внезапно выбросив вперед руку, он схватил Зака за ворот рубашки и резко дернул его к себе. Прежде чем кто-либо успел протестующе вскрикнуть, он сорвал с Зака рубашку и развернул его кругом, показывая покрытую шрамами спину, на которой краснели свежие раны – часть их даже начала кровоточить от внезапного рывка. – Как насчет вашей жестокости? Мы не поднимаем руку на детей.

– В самом деле? – спросил отец. – Жалеть розог – значит баловать ребенка. Господь поведал нам, как с малых лет поддерживать непорочность наших детей, пока они не научатся послушанию. Я бью тело моего сына, чтобы душа его научилась принимать непорочную любовь Христову. Вы же научите его ненавидеть врагов, и уже не будет иметь значения, живо или мертво его тело, ибо душа его будет осквернена и Господь выплюнет его из уст своих.

Незнакомец швырнул рубашку Зака в лицо отцу:

– Возвращайтесь домой. Мы с вашим сыном будем там, занимаясь тем, что положено по закону.

Зак вырвался из захвата незнакомца. Тот держал его крепко, но у Зака имелось немалое преимущество – его не волновала боль, он хотел лишь освободиться.

– Я никуда с вами не пойду, – заявил Зак.

Незнакомец коснулся маленького электронного устройства на поясе. Дверь тотчас же распахнулась, впустив десяток вооруженных людей.

– Я арестую твоего отца, – сказал представитель Флота. – И мать тоже. А также любого из здесь присутствующих, кто станет мне сопротивляться.

Мама вышла вперед, протолкнувшись мимо отца и еще нескольких человек.

– В таком случае вы ничего о нас не знаете, – сказала она. – Мы не собираемся вам сопротивляться. Когда римлянин требует у нас плащ, мы отдаем ему всю одежду. – Она подтолкнула к незнакомцу двух дочерей. – Испытайте их. И самую младшую тоже, если сумеете. Она еще не умеет говорить, но у вас наверняка найдутся свои методы.

– Мы вернемся за ними даже с учетом того, что две ваши младшие – незаконные дети. Но только тогда, когда они подрастут.

– Вы можете забрать тело моего сына, – продолжала мать, – но вам никогда не забрать его душу. Учите его всему, чему пожелаете. Его душа останется непорочной. Он будет повторять ваши слова, но никогда, никогда в них не поверит. Он принадлежит Непорочному Христу, а не человечеству.

Зак стоял не шевелясь, хотя его тело готово было задрожать от страха. Столь отважно мама вела себя крайне редко – и при этом всегда рисковала. Какова будет реакция отца? Главным здесь был он, и именно его слова и действия должны были защитить семью и церковь.

2. Чулок Эндера

Питеру Виггину следовало провести день в публичной библиотеке Гринсборо, работая над курсовым проектом, но у него пропал к нему всякий интерес. Оставалось два дня до Рождества – праздника, который всегда вгонял его в депрессию.

– Не дарите мне никаких подарков, – сказал он родителям в прошлом году. – Положите деньги в доверительный фонд и отдайте их мне, когда я закончу учебу.

– Рождество стимулирует американскую экономику, – заметил отец. – И мы тоже должны в этом участвовать.

– Не твое дело, что дарят или не дарят тебе другие, – сказала мать. – Вложи свои собственные деньги и не дари ничего нам.

– Как будто такое возможно, – усмехнулся Питер.

– Нам все равно не нравятся твои подарки, – заметила Валентина, – так что можешь обойтись и без них.

– Что не так с моими подарками? – возмутился Питер. – Как будто я дарю вам использованный пластырь или вроде того!

– Твои подарки всегда выглядят так, будто ты купил что-то по дешевке на распродаже, а потом, придя домой, решил, кого бы этим осчастливить.

Это в точности соответствовало принципу, по которому Питер приобретал подарки.

– Ну ты даешь, Валентина, – заявил он. – А кто-то верит в твою доброту.

– Может, хватит препираться? – с тоской попросила мать.

– Мир Земле и счастье всем соплячкам, – сказал Питер.

Это было в прошлом году. Но теперь вложения Питера – естественно, анонимные, поскольку он все еще был несовершеннолетним, – принесли неплохой доход, и он продал достаточно акций, чтобы заплатить за вполне приличные подарки для родных. Вряд ли кто-то мог сказать, что в этом году с ними что-то не так, хотя потратить слишком много он тоже не мог, иначе отец начал бы интересоваться, откуда у Питера деньги.