Звездные дороги

– Но это же ненормально, – заявил Питер. – Оплакивать своего маленького героя, как будто он умер. С ним все в порядке. Он не собирается умирать, он в самой стерильной и охраняемой школе во всей вселенной, а когда он победит в войне, то вернется домой, его радостно встретят парадом с конфетти, и он крепко тебя обнимет.

– Положи пять долларов обратно, – велела мать.

– Положу.

– При мне.

Невероятно.

– Ты что, мне не доверяешь, мама? – спросил Питер с деланой обидой, пытаясь скрыть, что оскорблен по-настоящему.

– В том, что касается Эндера, – нет, – ответила мать. – Или меня, если уж на то пошло. Монета принадлежит Эндеру. На ней не должно оставаться ничьих отпечатков пальцев, кроме его собственных.

– И Санты, – добавил Питер.

– И Санты.

Он бросил монетку обратно в чулок.

– А теперь убери его.

– Ты хоть понимаешь, что меня все больше и больше подмывает его сжечь? – спросил Питер.

– И ты еще удивляешься, почему я тебе не доверяю?

– А ты еще удивляешься, почему я такой недружелюбный и почему мне нельзя доверять?

– Тебе хоть немного не становится тревожно при мысли, что я вынуждена ждать, пока ты уйдешь из дома, прежде чем смогу позволить себе потосковать по моему малышу?

– Можешь делать что хочешь, мама, и когда захочешь. Ты взрослая. У взрослых все деньги, и они полностью свободны.

– Ты и впрямь самый глупый умник в мире, – заметила мать.

– Еще раз, просто для справки, назови причины, по которым я должен чувствовать себя любимым и уважаемым в собственной семье.

– Я же только по-хорошему. Любя.

– Кто бы сомневался, мама.

Убрав чулок обратно в коробку, Питер начал вставать со стула, но мать, подойдя ближе, усадила его обратно, вновь достала чулок Эндера и сунула внутрь руку.

Питер вынул монету из кармана рубашки и протянул ей.

– Стоило попробовать, как думаешь?

– Ты все еще настолько завидуешь младшему брату, что домогаешься всего, что ему принадлежит?

– Это всего лишь пятак, – ответил Питер, – и Эндер все равно его не потратит. Я вложу его в дело, и пусть идут проценты, пока Эндер не вернется – лет через шесть-восемь, или когда там.

Наклонившись, мать поцеловала его в лоб.

– Одному Богу ведомо, почему я все равно тебя люблю.

Бросив монету в чулок, она положила его в коробку, шлепнула Питера по руке и вышла из комнаты.

Руку жгло от шлепка, но больше всего жгло там, где губы матери коснулись его лба.

3. Дьявольские вопросы

Зак сел вместе с незнакомцем в машину на воздушной подушке. Один из солдат занял место за рулем, остальные погрузились в машину побольше, выглядевшую довольно-таки опасно.

– Я капитан Брайдеган, – представился незнакомец.

– Мне все равно, как вас звать, – ответил Зак.

Капитан Брайдеган промолчал. Зак тоже.

Когда они подъехали к дому Зака, дверь была распахнута настежь. Внутри ждала женщина, перед которой на кухонном столе были разложены бумаги, а также груда деревянных кубиков и прочие принадлежности, включая небольшое устройство. Вероятно, заметив взгляд Зака, она дотронулась до устройства и объяснила:

– Это диктофон. Чтобы другие могли потом услышать нашу беседу и оценить ее.

«Порабощенная молния», – подумал Зак. Еще одно орудие Сатаны, с помощью которого тот ловит в свои сети людские души.

– Меня зовут Агнес О’Тул, – сказала женщина.

– Ему все равно, – заметил Брайдеган.

Зак протянул руку:

– Рад познакомиться, Агнес О’Тул.

Неужели этот Брайдеган не понимал, что все мужчины обязаны проявлять к женщинам доброту и вежливость, ибо предназначение женщин – сойти в долину теней, чтобы принести в мир новые души, которые обретут непорочность и смогут служить Господу? До чего же прискорбное невежество!

– Подожду здесь, – сказал Брайдеган. – Если, конечно, Зак не против.

Похоже, он ждал ответа.

– Мне все равно. – Зак даже не взглянул на него. Этот человек уже доказал, что способен на насилие, а значит, был безнадежно порочен. Он не имел никакого авторитета в глазах Бога, но тем не менее хватал Зака за плечи, будто имел на то право. Лишь отец считал своим долгом совершать над Заком обряд очищения, никто другой не смел до него дотрагиваться.

– Отец его бьет, – сказал Брайдеган и вышел.

Агнес посмотрела на мальчика, слегка подняв брови, но Зак не счел нужным что-либо объяснять. Они наверняка знали о наказании порочной плоти еще до того, как пришли сюда, – с чего бы иначе Брайдеган сорвал с него рубашку и показал отметины от розог? Брайдеган и Агнес явно хотели как-то воспользоваться его шрамами – словно считали, будто Зак нуждается в утешении и защите.

От отца? От орудия, которое избрал Господь, чтобы воспитать из Зака мужчину? С тем же успехом человек мог поднять свою ничтожную руку на Господа, пытаясь помешать ему править миром.

Агнес начала тест. Когда она спрашивала о том, что Зак знал, он отвечал прямо, как велел ему отец. Однако половина вопросов касалась совершенно неизвестных ему вещей. Возможно, про них показывали по видео, которое Зак ни разу в жизни не смотрел, а может, про них говорилось в сети, о которой Зак знал лишь, что это мерзкая паутина из молний, брошенная под ноги глупым душам, чтобы захватить их и утащить в ад.