Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

По-хозяйски забрав глобус, нарком уходит к себе. Обычный рабочий день? Рядовой прием? Нет и нет. Далеко — на другом конце света — сквозь непроглядную жуть над Тихим океаном летят три человека в молекуле алюминия и стали, оторванной силой воли и разума от земли, одолевающей земное тяготение. Каждый миг девятиметровые волны грозят их поглотить. Но… Не поглотили же волны Ледовитого океана, льды Арктики, циклоны-антициклоны, обледенения? Пролетели над пашнями и лесами Подмосковья, над лугами и болотами Белозерья, над горами и водопадами Кольского полуострова. Миновали Баренцево море, Северную Землю, снега, тундры, безлюдье Якутии, Петропавловск-на-Камчатке… Летят!

Нет. Не молекула алюминия и стали. Сгусток, сплав гениальности и труда. Ключ от будущего. Ответ на вопрос: удалось или нет? Проживем сто лет за десять или не сумеем, не успеем, не сможем?

Со множеством замечательных людей сдружила подготовка полета, и прежде всего с Александром Александровичем Микулиным, Андреем Николаевичем Туполевым. Оба — не просто любимые ученики Жуковского, но воплотители его крылатого пророчества о том, что человек полетит, опираясь не на силу мускулов, а на силу разума. Оба выполняют важнейшее задание: летать выше всех, быстрее всех, дальше всех.

Туполев — основательный, капитально одаренный. В облике простака и увальня — натура, сочетающая пушкинскую увлеченность и рассудительность Ломоносова, демократичность и властность, бунтарство и покладистость, неукротимую работоспособность и умение отдыхать, сангвиническое жизнелюбие барина и аскетическую скромность батрака, глобальный размах замыслов и въедливую дотошность в отработке деталей. Туполев привлекает Серго и тем, что государственно мыслит, считает, мечтает.

Не счесть увлечений Туполева, точнее, все, за что берется, делает увлеченно. Фотолюбитель и книжник, рыболов и путешественник, не чурается дружеских застолий, не прочь поесть от души, послушать забавный анекдот, посмеяться громче и заразительнее других. От папаши, тверского нотариуса, унаследовал то, за что называют сугубо штатским, а не хуже любого военного разбирается в стратегии и тактике. Им бы, военным, так остро заметить то, что он успел во время поездки по Германии Гитлера и проломил в свои замыслы, перспективы конструкторской работы.

Подбирая главного инженера авиационной промышленности, Серго отдал предпочтение Туполеву потому, что он сконструировал наши тяжелые самолеты, и — еще больше — за организаторские способности, талант находить оптимальные решения, подвижническую преданность делу. Но Туполев привлекает и чисто человеческими качествами.

Родился через четыре года после того, как флотский офицер Александр Федорович Можайский впервые поднял аппарат тяжелее воздуха в полет. Когда Андрюше сравнялось пять, мир потрясли известия о полетах немецкого инженера Лилиенталя на планере. А когда братья Райт пролетели над Америкой на аэроплане с бензиновым мотором, Андрею исполнилось пятнадцать. Но «хочу летать» проявилось не сразу. И главную роль сыграли не семимильные шаги прогресса, а настоящие учителя. О них Туполев часто вспоминал:

— Любовь к физике привил мне Николай Федорович Платонов, необыкновенно ярко и красочно рассказывал о ней на уроках. Не ограничивался курсом, организовал астрономический кружок, водил нас на экскурсии, ставил замысловатые и интересные опыты.

Не иссякали рассказы и о втором учителе. Конечно же в них ученый-конструктор выражал и собственное творческое кредо:

— Николай Егорович Жуковский был первым, кому удалось найти научное объяснение возникновения подъемной силы крыла. Соединив математическую разработку точной теории с опытными наблюдениями, продемонстрировал плодотворность новой методологии поиска.

Третий учитель… Портрет его рядом с портретом второго в тесноватом кабинете Туполева, оборудованием скромной, но удобной мебелью еще с основания ЦАГИ. Большие кабинеты Андрей Николаевич не любит, считает, что хуже в них думается. Так объясняет близкой соседство Жуковского и Ленина:

— Нет возможности проводить параллели между человеком, взвалившим на свои плечи задачу социальной перестройки мира, и специалистом, решавшим частные задачи развития авиации. Однако мы вправе сопоставлять системы их мышления. И вот тут становится совершенно ясным, насколько гениальными были они каждый в своей сфере.

Основоположник отечественного металлического самолетостроения, Туполев очень «виноват» в том, что поставлено массовое производство, усовершенствованы приемы конструирования и технология постройки летающих машин. ЦАГИ стал научным центром нового типа — фундаментальные исследования оборачиваются прямой помощью производству. За шесть лет Создано тринадцать опытных самолетов. За девять — всего лишь за девять месяцев спроектирован и выпущен двухмоторный АНТ-4, он же ТБ-1, о котором разные конструкторы в один голос говорят;