Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

— И так без ножа меня режешь! Не отдам по-собачьему! Без благословения уедешь — нет у тебя матери.

Зина сникла, растерянно смотрела на Серго: ему легче руку отрезать, чем осенить себя крестным знамением. «Все равно уеду!»

«Нет, не могу, — думал Серго. — Однако вот Ленин венчался в церкви… Ленин был вынужден, иначе Надежде Константиновне не разрешали остаться с ним в Шушенском… И ты вынужден: ради доброго уважения к доброму человеку, к его совести». Подступил к Зине:

— Зачем обижать маму?.. Благословите нас, мама…

Плывет по Лене первый пароход, разрезает белую гладь воды. Теплынь. Ликование чаек. Благодать неба и солнца, зеленых берегов и багровых скал. Только на самом пароходе не до благодушества и умиротворенности. В салоне продолжаются баталии большевиков с меньшевиками. До хрипоты спорят о министрах-капиталистах, о предстоящем съезде Советов и продолжающейся войне. Тут же скучает Марианна — возле Зины. Зина слушает, стараясь не пропустить ни слова. Товарищи мужа так участливо приняли ее, так заботились о ней, что она понемногу вроде бы забыла тяжкие минуты расставания с родными, меньше мучилась от жалости к маме.

Марианна интересуется колечком на руке тети Зин старается снять. Кольцо сверкает, кажется Серго, на весь салон. И Петровский, и Ярославский, и Кирсанова неодобрительно косятся, переглядываются. Серго отзывает Зину в сторону:

— Пройдемся. — И на палубе: — Дай мне, Зиночка, твое кольцо.

Достал из кармана еще и свое, посмотрел с сожалением, размахнулся и оба — за борт, буль-буль.

— Ты что?! Золото!..

— Не плачь, пожалуйста. Не к лицу нам, Зиночка, побрякушки.

— Этого нигде, никогда не бывало!

— Бывало. Вот здесь на этой земле, декабристы и их жены ставили судьбы отечества повыше надобностей собственного брюха…

Ильич поднимается навстречу — живой, настоящий:

— Ну-те-с, покажитесь. На глаз молодцом. Как самочувствие?

Серго хочет пожаловаться на то, что после шлиссельбургских карцеров и якутских морозов одно ухо почти не слышит, спина, поясница болят, но вместо этого улыбается:

— Пять с лишним лет не видались — с самой Праги…

— А с вами, товарищ Петровский, — Ленин оборачивается, — с Поронина, если не ошибаюсь?

Никаких воздыханий, никакого суесловия. Сразу за дело. Расспросил о жизни в Якутии, о настроениях на местах: ведь вы чуть ли не всю страну проехали из конца в конец. Что бросается в глаза? Как живут, что говорят, за что ратуют? Поздравил Серго с женитьбой, узнал, кто и что Зина, одобрил, что она старается быть не просто спутницей, но и товарищем. И опять к делу:

— Землю крестьянам дали?

— Кха, кха… — Серго смущенно отвел взгляд.

— Эх вы, революционеры!..

Поселились молодожены в квартире Петровского на Выборгской стороне. В Питере, где собрался цвет партии, у Серго было немало товарищей. С иными успел поработать в подполье, иных прежде знал понаслышке. Встретил Кобу — Сталина, Алешу Джапаридзе, Дзержинского, Свердлова, Крупскую, Стасову…

Рано утром уходил Серго из дому, за полночь возвращался. Ильич поручил ему, как говаривали во времена «Союза борьбы», революционное обслуживание Нарвского района, где расположены крупнейшие заводы Петрограда, в том числе и Путиловский. Бывая у путиловцев, Серго и сам учился у них. Ведь двадцать пять тысяч рабочих завода в свою очередь играли не последнюю роль революционном обслуживании народа. Одно пребывание рядом с ними давало надежду, жизнестойкость, уверенность. Именно их деды и прадеды сто с лишним лет назад, не страшась пи царских указов о работе по воскресеньям и праздникам, ни избиений палками на китайский манер, ни смен по одиннадцать с половиной часов, бунтовали, ратуя за человеческие права, за рабочее достоинство и честь. Именно путиловский кружок, собранный «Союзом борьбы», играл ведущую роль за Нарвской заставой. Именно здесь начиналась революционная работа Ильича. И неспроста двадцать два года назад вместе с ним арестовали девятерых путиловцев. На смену им заступил токарь пушечной мастерской Михаил Калинин, стал во главе социал-демократической организации! До сих пор действовал его станок и товарищи со значением вздыхали:

— Токарь тот обточит кое-что, дай срок…

Но и сами по себе станки, безотносительно к тому, кто на них работал, привлекали Серго. Жила в них магическая сила. Хотелось поработать на них — как когда-то тянуло вскочить в седло. Верно, от этой силы начиналось, еще одно воспитание Путиловским заводом. Увлекала, покоряла более чем вековая история труда и мастерства, которую нес и хранил завод. Основанный в восемьсот первом, он отливал чугунные вьюшки, горшки и снаряды, которыми, между прочим, побили Наполеона.

Быть может, все это еще пригодится Серго Орджоникидзе, скажется на его судьбе, поможет ему? Как знать…