Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

В наступившей тишине из передней раздался сочный девичий смех. Затем вошла дочь Аллилуева. Несмотря на напряженность момента, Серго успел заметить: Сталин весьма оживился и смутился одновременно. Так что Серго отметил про себя: «Ишь ты! Седина в бороду — бес в ребро!»

Ильич между тем с пристрастием выспрашивал у вошедшей, что она успела увидеть, услышать, пока возвращалась из-за города в поезде. Девушка, польщенная вниманием, слегка играя и рисуясь под взглядами, сфокусированными на ней, рассказывала:

— Тащились!.. В час по чайной ложке. Разговоры в вагоне!.. — Помедлила, но решилась, мило скорчила пухлые губки, раздула свежие, чуть матовые от загара щеки, пародируя кого-то, несимпатичного ей: — «Главный виновник недавнего восстания бежал к Вильгельму».

— На чем же я бежал?

— На миноносце и на подводной лодке сразу. Да с какой-то артисткой, одни говорят, певичкой, другие — танцовщицей.

— А может, и с певичкой, и с танцовщицей? — Ильич закатился тем безудержным, от души, смехом, который объяснял, почему его так любят дети. — Ох, шуты гороховые!

Девушка, поощренная таким оборотом, разошлась:

— Больше всех старался дьякон, против меня сидел, у окна «Паства православная! Народился антихрист имя ему — Ленин».

— Гм… — Ильич посерьезнел. И к товарищам: — На разведку в Таврический идут представители двух взаимоисключающих течений, ну, допустим, товарищ Серго и товарищ Макар.

— Что еще разведывать? — возмутился Серго.

Но Ленин:

— Дисциплина есть дисциплина. Торопитесь. Время не терпит.

Всю дорогу Серго и Ногин спорили о предстоявших переговорах с Анисимовым, членом президиума Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета. Ногин доказывал, будто можно добиться гарантий того, что Ильича посадят в Петропавловскую крепость, где гарнизон целиком наш.

— А если в «Кресты»? — возражал Серго. — И вообще! Какие гарантии могут быть в нынешнюю заваруху? Как можно рисковать его жизнью? Ты можешь быть уверен, что будешь жив завтра? Я могу быть уверен? Но это — мы с тобой, а то — он… Спят и видят, как бы обезглавить партию…

Анисимов относительно Петропавловки наотрез отказал и по поводу гарантий содержания Ильича в «Крестах» высказался не слишком уверенно. Серго потребовал абсолютных гарантий безопасности Ленина. Понимал, ни один здравомыслящий человек дать подобные гарантии сейчас не мог, но потребовал — пусть Ноги убедится в сомнительности своей позиции. Анисимов был хотя и меньшевик, но из донецких рабочих. Серго чувствовал, что ему страшно подумать о возможной ответственности за жизнь Ленина, и объявил:

— Точка. Мы вам Ильича не дадим.

Ногин поддержал.

У Анисимова вроде от сердца отлегло. Пожаловался доверительно:

— Не знаешь, ребята, где сам завтра окажешься. «Гарантии»! Смешно. — Прощаясь, он пожал руку молча, но красноречиво, будто желал Ильичу подольше не встречаться с ним, Анисимовым. Нет, недаром потом террористы-эсеры признают, что покушения на Ленин на в коем случае нельзя поручать рабочим.

Ногин задержался по делам в ЦИК, а Серго носив шил обратно.

У выхода из Таврического дворца встретил Луначарского. Анатолий Васильевич проводил Серго через дышавшую зноем площадь, просил передать Ленину, чтобы ни в коем разе не садился в тюрьму. Власть у коалиции «демократов» лишь формально. Фактически она — у корниловцев, а завтра, возможно, и формально перейдет к ним.

С тем Серго и возвратился в квартиру Аллилуева…

Сидя на холодных, еще не нагревшихся досках лодки Серго с ожиданием вглядывался в лохмы дымчатой пелены, стлавшейся над уснувшей водой. Ни всплеска — жаль даже эту гладь, когда Сережа мастерски, по-моряцки, без брызг, опускает весла и рывками, с трудом дотягиваясь ногой до упора, гонит лодку вперед. Ох, до чего ж устал Серго! Веки держать трудно. Закрыл глаза:

— Что-то птиц не слыхать, только дергачи.

— Кукуй кукушечка до петрова дни, — вполне по-мужицки шепотом ответил Сережа. — И соловьи после петрова дни смолкают.

— А рыбы здесь много?.. А утки есть?

— Тише! Посля потолкуем.

Серго прислушался к тому, как стонала под лодкой и хлюпала в лодке, под стланьями, вода.

— Уключины смазать бы не мешало, — шепнул тихо-тихо.

— Забыл! — подосадовал Сережа. — Папаня наказывал, а я…

Серго ощутил себя мореплавателем в океане, под небесами с луной, неспешно клонившейся к закату. Почудилось, будто бы все последние дни колол дрова, таскал бревна, долбил камень и вот наконец-то, изнемогнув, удостоился беспечности. Перестали стучать в висках кузнечики-надоеды, что так досаждали по утрам, когда он поднимался, не выспавшись. Уключина мерно попискивала. Вода — под лодкой и в лодке — баюкала.