Звездный лед

Он и Светлана сидели в офисе Высокой Башни, в административном отделе Внутреннего управления. Офис с деревянными полками вдоль стен, забитыми стопками бумаг и дел, полностью отдали Шроупу. Он проводил тут почти все время, занимаясь процедурными вопросами Отдела юстиции. Одинокое занятие, но именно такое устраивало его более всего. Несмотря на годы реабилитации, его эмоциональное равновесие оставалось хрупким, и он ощущал себя комфортно лишь с немногими. Светлана не без высокомерной гордости числила себя одной из избранных. Конечно, близкими друзьями они вряд ли станут, но просто нормальное вежливое общение с ним было огромным шагом вперед по сравнению с прежним положением дел.

– Я хотела, чтобы ты знал: мы ничего не скрываем от тебя, – сказала Света. – Я уверена, ты уже многое знаешь. Но честно говоря, мы не имеем ни малейшего понятия о происходящем.

– Вы уже дали этому имя?

– «Железное небо», – ответила она сухо.

Вскоре после достижения двадцатикилометровой высоты шпили изменились снова. Оконечности их – три верхних километра – набухли, разрослись и затем раскрылись вдоль невидимых швов, подобно бутонам: шестью радиальными лепестками, окаймленными слабо светящимися потоками лавы. Будто не замечая гравитации, лепестки протянулись на три километра от шпилей, затем принялись расти, расползаясь как нефтяные пятна.

В следующие два месяца они закрывали все больше неба, пока их края не встретились и не соединились, образовав гнетущий черный потолок в двадцати километрах над поверхностью. Небо исчезло. Лавовые потоки пропали. Хотя иероглифы продолжали светиться на шпилях, потолок оставался кромешно-черным, как и отгороженный ими космос.

– Сквозь него вообще ничего не видно? – спросил Шроуп, захлопывая папку с делом.

Бумага там была толстой, выращенной в наноплавильне, обложку же позаимствовали из старого учебника фирмы «Термоядерные реакторы „Локхид-Хруничев“», озаглавленного «Краткое пособие по запуску токамака».

– А ты слышал, что мы можем?

– Всего лишь неподтвержденные слухи.

– Лживые слухи. Увы, мы не видим ничего. Потолок поглощает абсолютно все. И мы не ловим никакого эха от происходящего снаружи.

– А наши флаеры?

– Глухо. Если они еще снаружи, мы не получаем от них ничего.

– Это беспокоит вас?

– Конечно беспокоит. А как еще, по-твоему, я должна реагировать на такое?

– А мне оно на удивление безразлично, – выговорил Шроуп равнодушно. – Здесь я иногда по нескольку дней не вижу внешнего мира. Знаете, юридическая работа поедает время, как машина.

Он отложил папку. Метафорически и буквально закрыл дело Мередит Бэгли. Продолжали ползти слухи, что ее смерть – не просто жуткая случайность во время техобслуживания огромного передаточного механизма. Светлану бесил малейший намек на то, что смерть эта могла произойти из-за ее не высказанного вслух желания видеть Мередит мертвой. Потому Барсегян подрядила Шроупа расследовать это дело, изучить все собранные данные. Он отлично справлялся с такими задачами. Именно его чутье позволило ему справиться с неразберихой на Шалбатане.

И вот Шалбатанский Бультерьер заключил: в смерти Мередит нет ничего подозрительного. Слухи, возможно, будут ползти и дальше, но здесь Отдел юстиции бессилен.

– Твоя работа важна и нужна, – сказала Светлана, – но она – лишь часть целого. А мне необходимо видеть все. Какой смысл в Отделе юстиции, если не останется мира, каким можно управлять?

– Не все так уж плохо, – попытался успокоить Шроуп. – Это всего лишь небо.

– Оно не позволяет коснуться себя. Мы посылали флаеры – оно отталкивает их.

– Будем надеяться, это делается ради нашего блага, – ответил Крэйг, с лихорадочной, невротической скоростью щелкая кнопкой шариковой ручки. – Разве непохоже?

– У меня клаустрофобия. Я привыкла плавать в море и была хорошим дайвером. Меня никогда не пугала вода – сколь угодно черная, глубокая и холодная. Но я всегда любила ясное голубое небо над головой. И ненавидела все закрывающее его.

– По-моему, сейчас не хуже, чем раньше. Мы уже давно не видели над головой звезд.

– Но раньше мы ведь могли улететь, если бы захотели.

Он сунул дело на полку, втиснул между парой папок, раздувшихся от бумаг. Для колонии с населением в неполных две сотни человек, Крэбтри с пригородами производил на удивление много юридической документации. Хотя чему тут удивляться? Ведь пришлось выстраивать целую экономику с нуля, чтобы люди получали нормальные деньги за работу. Спустя двенадцать лет Высокая Башня все еще разбиралась с жалобами на неправильное распределение кредитов в самом начале заселения. В Крэбтри даже родилось что-то вроде черного рынка. Официально кофе уже давно закончился. Но если знать нужных людей, можно было найти еще не распределенные порции.

– Попытка улететь убила бы нас, – ответил Шроуп. – Если бы мы вылетели из «зоны разрежения», из защитной тени Януса, то не протянули бы и пяти минут.

– Но все-таки это возможность выбора. Я бы всегда предпочла возможность свободного выбора. А ты нет?