Звездный меч

Неважно, боги мы паи нет, дано человекам богами быть или всегда оставаться как боги, лишь несовершенными копиями... Никому никогда нельзя показывать, до чего ты боишься (а страшно, страшно до дрожи в кончиках пальцев!!!) Смерти, Предводительницы Конкурентов. Бояться не грех. Грех при этом ещё и трусить — бояться и не бороться. «Боюсь, но борюсь». И только так! Это — для нас. Распятые на Звёздном Кресте жизни, мы предпочитаем плеваться в морды прокураторовым холуям, а когда тело иссохнет под беспощадным солнечным расстрелом и слюны не останется, мы будем испепелять их взглядами. Рая нет. Наши души обречены возвращаться в этот ад — в следующих воплощениях. Вознесенье праведников и вечная загробная жизнь — сказочка для трусливых. Для тех, кто так и норовит заделаться всякими пастырями, и от имени Его пасти отары рабов, состоящие из быдла, которое и вовсе безмозглое, к какому бы биовиду ни принадлежало. Что и говорить, удобное положеньице — посредничать! Вы мне, пастору, дескать, кусок пожирней, кошель потяжелей и деваху (парнягу) покрасивше жертвопринесите, а я ваши мольбы Творцу передам, я к нему поближе, он меня скорей услышит! Вы типа как на примитивной недолговечной бумаге просьбы свои корябаете, а я — поп, жрец, падре, гуру, мессия, — адаптер как бы: ваш «аналоговый» молитвенный поток в оцифрованные файлы перевожу, на вечный инфоноситель...

Единственный вид посредничества, отрицаемый и на дух непереносимый вольными торговцами, — это бизнес, основанный па религиозных предрассудках. Тех, что проистекают из слабости человечьих душ, порождающей страстное желание сбиться в стадо в надежде: пастух знает, он отведёт куда следует, и накормит, и напоит, всем пайку даст. Гарантированно. А отобьёшься — или с голоду подохнешь, или волки сожрут, или в болоте утонешь...

Мы — не рабы. Вселенная органом своим неумолимым, Судьбой, и без того трахала, трахает и будет трахать нас во все дырки, и пусть, пусть, пусть мы лежим под ней безо всякой надежды на оргазм, но если она думает, что дождётся от нас усердного подмахивания...

Не дождёшься!!!

Пусть помнит: каждый, каждая, каждое свободны ровнёхонько настолько, сколько свободы оне дают другим-прочим-каждым.

* * *

...Ясный пень, после такого насыщенного вечера, сидя ночью на песочке, на берегу океана дыша свежим, как ещё не пройденный путь, ветром, освещаемые местной синеватой луной, мы с Ба не можем не продолжить разговор.

Диалог, начатый ещё в «Затёртом Долларе», продолжается, и содержанием разговора являются, конечно же, всякие не менее затёртые, но нас обоих по-прежнему волнующие темы. Ни о чём ином на краю космосоподобного океана и не побазаришь.

Колышущееся зеркало воды, отображая звёздный свет, теряется во тьме и где-то там в ней смыкается с небом, усеянным звёздами. Пахнет обалденно. Смертью и жизнью одновременно. Гниением и солёной водой. Волнительная атмосферка, что и говорить, душевная. Недаром нас, гуманоидов, классифицируют в ОП как Детей Воды, пусть на кой-то ляд и повыпиравшихся из неё на сушу... И у большой воды происхождение о себе напоминает моментально: девяносто или сколько там в нас процентов «аш-два-о» чуют свою «мамочку».

Хотя, конечно, парочка мы с Бабулей та ещё. Болтологических наук доктора, философ(ки)ы, суровой реальностью недобитые. Типические Образчики, ясный пень, непрестанно рефлексирующей гуманоидной «интелебенции». Кошмар, что станется, если мы замолчим!

Светопреставление.