Звездный волк. Истории о космосе

Берн толкнул вращающуюся дверь и вошел в таверну. Посетителей внутри оказалось не очень много. Берн выбрал столик поближе к стойке бара. Официант подбежал практически мгновенно, причем это был живой человек, а не андроид. И музыка была живая: какая-то местная группа старательно пыталась перекричать исполнителей модных шлягеров. В любом случае для трущобного заведения все было очень прилично.

– Что-нибудь фирменное, – сделал заказ Берн.

– Тогда, несомненно, хакито! А к нему имбирное пиво. И еще… рекомендую пересесть вон за тот столик. Оттуда вы сможете наблюдать, как хакито готовят. Во всей Галактике вам не покажут такого.

Берн благосклонно кивнул. Все складывалось как нельзя лучше. Его явно принимают за скучающего туриста, готового удовлетвориться портовыми деликатесами и туземной музыкой. Ничего более острого ему не надо. К тому же предложенное место оказалось поблизости от стойки бара, где только что примостилась шикарного вида девочка. Вокруг таких как раз и завязываются серьезные скандалы, ради чего Берн и прибыл на Эльтон.

Что может быть отвратительней современной цивилизации? Все конфликты решаются через суд. Все отношения регламентируются контрактами. Единственный вид преступления, который продолжает процветать, – мошенничества разного рода. Мошенников разоблачают, ловят, сажают, а потом выпускают на волю, и все начинается по новой. А настоящие приключения, исполненные адреналина, остались только в фильмах, которые запрещено крутить детям, не достигшим сорока пяти лет.

А еще, как шепотом поговаривают, есть Эльтон, где сохранились дикие нравы и всякий серьезный конфликт решается с помощью кулака.

Берн уселся на предложенное место ровно напротив повара. Тот коротко указал на объявление: «Деньги платим вперед».

– Хавкеры и до вас дотянулись? – спросил Берн.

– Они до всех дотянулись. Говорят, только на исследовательских кораблях их нет.

Хавкеры – неожиданная и отвратительная мода, распространившаяся в основном среди молодежи. Хавкеры «бомбят» кафе и рестораны, причем их невозможно отличить от обычного посетителя до тех пор, пока официант не приносит счет. Тогда хавкер улыбается и говорит, что денег у него нет. Самосуд в цивилизованном обществе не практикуется, приходится вызывать полицию. Полисмен требует заплатить, хавкер улыбается и говорит, что денег нет. То же самое он повторяет в суде. Судья приговаривает преступника к штрафу либо к двум неделям тюремного заключения. Штраф хавкер не платит принципиально, а сидеть за решеткой он готов всегда, тем более что решеток в современных тюрьмах нет, больше всего места заключения напоминают пансионаты.

Две недели пролетают незаметно, и вышедший на свободу хавкер готов к новым подвигам.

– Я не хавкер, – произнес Берн, бросив на прилавок купюру такого достоинства, что позволяла кутить в «Старом Харпе» неделю без перерыва.

Когда-то неумные экономисты прочили наличным деньгам скорый конец. Мол, все расчеты будут идти через банковские карты. Ничего подобного: если человек не хочет светить себя, он будет пользоваться наличкой, даже если сумма окажется велика.

Повар кивнул, и работа закипела. Тонкие полоски мяса зашипели на старомодной сковороде. Незнакомый фрукт повар нарубил кольцами и тоже кинул на сковородку. Хотя вряд ли то был фрукт, поскольку откуда-то появилось много масла. Пока мясо обжаривалось, мастер выдавил в широкий сосуд сок четырех гранатов, затем сачком зачерпнул в стоящем за его спиной подобии аквариума, изловив разом с полсотни крошечных, с полмизинца рыбешек, мельтешивших там. Весь улов он вывалил в гранатовый сок. Поверхность сока взбурлила, обреченные рыбешки метались в кислой жидкости.

– Как вы собираетесь их потрошить? – спросил Берн.

– Это излишне, они слишком малы. К тому же их сутки выдерживали в холодной проточной воде, чтобы как следует прочистить нутро. Сейчас они пропитаются соком и, прежде чем расстанутся с жизнью, попадут на сковороду. – Повар процедил ненужный больше сок, и слабо трепыхающиеся рыбки отправились в кипящее масло.

– Тут уж никто не скажет, что рыба у вас несвежая.

– Неужто кто-то может так думать? – удивился повар.

– В какой-то книжке я прочел, что в портовых тавернах непременно подается протухшая рыба и разбавленное пиво.

– Сударь, ко мне ходят рыбаки и рабочие с устричных отмелей. В чем-чем, а в рыбе и ракушках они понимают толк. Народ это честный, но простой, они не станут судиться с тем, кто вздумал накормить их тухлятиной или развести пиво. Но никакое знакомство с губернатором не спасет от кружки, летящей в голову.

– И часто здесь летают кружки?

– Ровно столько раз, сколько пиво бывало разбавленным, – то есть никогда. А что касается книжки, то, если встретите автора, плюньте ему в глаза от моего имени.

Повар говорил, продолжая взбивать густой белый соус, в который он добавил непредставимое количество разных приправ. Дождавшись нужного мгновения, он воскликнул: «Оп!» – и вылил соус на жаркое. Соус немедленно застыл, обратившись в подобие омлета, хотя, насколько можно было судить, яиц в него не добавлялось.