Звезды древней Руси

Явился тотчас Ярила на белокрылом коне — златая грива в огне. И у Золотого града — великого Цареграда узрел он деву младую, в цепях и едва живую. Тут стал он деву утешать, на свирели стал играть.

Как только Ярила запел, заиграл, — тотчас скалу всколыхал. Все цепи с девы спадали, и слёзы её высыхали.

Спросил тогда бог Ярила:

— Скажи мне, дева Ярина, а где же сыскать мне ту Ламию люту, что сеет повсюду смуту?

Рекла та дева Яриле:

— Скорее спасайся, милый! Ведь скоро та Ламия прилетит и нас немедля спалит!

Но бог успокоил Яринушку:

— А ты не бойся судьбинушки, младая ты чаровница! Ты люба мне, голубица! Уздой коня придержи и в сине море смотри. А я перед боем посплю-подремлю и силушки накоплю… Но только во морюшке волны взбушуют и сильный ветер задует, — слетит с гор лютая Ламия, из пасти извергнув пламя. Меня ты тотчас на бой призови — от сладка сна пробуди!

Сказал так Ярила, а сам уснул и веки свои сомкнул…

Но вдруг всколыхалося морюшко синее, задули ветрушки сильные. Слетела с Хвангура — та Чёрная Ламия, из пасти извергнув пламя.

И как летела над Цареградом та драконица могучая — кричала во тёмных тучах:

— Сегодня разрушу город! Придут к вам лихо и голод! Перед Сивой вы провинились, напрасно вы возгордились! -

Спускалась Ламия к морю… Ярина в великом горе заплакала, зарыдала — будить Ярилушку стала. Но он всё спит — не проснётся и даже не ворохнётся…

И тут скатилась слезиночка жгучая на щёку Ярилы могучего. От жгучей слезы пробудился Ярила, взнуздал коня белогривого.

— Послушай-ка, Чёрная Ламия! Не хватит ли пыхать пламенем? Ведь ты пшеницу спалила, что Жива прежде взрастила!

Но так Ярилушке отвечала та лютая драконица:

— Да, Живою выращена пшеница! Да только ту Живушку не почитали, венком её не венчали!

И тут Яринушка, красная дева, в печали стала рыдать — Ярила же начал её утешать, и вдруг ему захотелось на дудочке заиграть.

Но только та дудочка заиграла и песнь её зазвучала, — змея стала виться, кругами летать, и стала от пляски той ослабевать…

И вскоре силы лишилась и, пав на землю, разбилась.

Ярила свой меч золотой вынимал и ту змею рассекал — мечом заклятье снимал.

И тут из шей её истекли три речки кровушки ясной. Из тела же вышла она сама — вновь девушкою прекрасной.

Из шеи одной — потекло вино, из шеи второй — пшеница, из третьей шеюшки — молоко, — все требушки драконицы. А Ламья сама словно встала от сна, от чар Марены спасённая, мечом на свет возрождённая.

И так она говорила:

— Ты славен будешь, Ярила! И путь твой с младою Яриной лежит теперь в светлый Ирий! Лишь море начнёт отступать — вы станете свадьбу играть.

И рёк Ярине Ярилушка:

— Ступай со мной, голубинушка! Всевышний теперь даст нам новый завет — за тьмой воссияет свет!

Он ласково за ручку брал Яринушку прекрасную, ступал по крови ясной… Но тут ненадолго пришлось задержаться — ведь морюшко стало везде разливаться. То кровь из шеюшек Ламии потоками вытекала и им пройти не давала.

Тут поднял Ярила златую свирель — и всюду разлилась трель. И только он стал на свирели играть, как реченьки начали высыхать. И только те реченьки высыхали, Ярила с Яриною их миновали.

И вышли они к Цареграду, зашли за его ограду. И стали они свой корабль снаряжать, чтобы Потоп переждать. А после поплыли со Святогорками — в Святые Ирийские горы. По морю поплыли, затем среди звёзд — о том поёт Алконост!

И там, во пресветлом Ирии, женились Ярила с Яриною. У Ярилы лик — Солнце Красное, у Яринушки — будто Месяц, а сестрицы её — часты звёздочки, то Плеянушки-Святогорушки.

И все на той свадьбе плясали и молодых величали.

И теперь все Ярилушке славу поют, почитают младую Ярину! Требы воздают — Ламье с Сивой, а цветы несут — Друге с Живой!

ЯСУНЯ и ДОН ПЕРВЫЙ КЛУБОК дон и ясуня

— Расскажи, Алконост, птица светлая, нам о Доне и о Ясуне — Святогорке, дочке Плеяны. И о том, как Данушка Родовна сына сватала за Ясуню. И о том, как они влюбились, в Цареграде как поженились!

— Той великой тайны я не утаю, — все, что ведаю, пропою…

Вышний Бог! Благой и Пречудный! Ты творишь знаменья великие, чтобы мы Тебя прославляли! И по воле Твоей в вышних небесах — сотворяются чудеса!

И как Данушка-река расходилась — струи реченьки замутились. И поставила посередь себя Данушка-река островок, и на нём поднялся росток.

Вырастал росток в дерево Ясень, и тот Ясень был так прекрасен: корни Ясеня — во Сырой Земле, ветви Ясеня — в звёздной мгле.

Ой ты матушка, Данушка-река, речка тихая, небурливая. Как вдоль берега тихой реченьки проезжала дочь Святогора, то сама Ненилушка грозная — то Ясонюшка, Яся Звёздная. В волосах её — Месяц Ясный, на подолушке — звёзды частые.

Проезжала она путь-дороженькой поискать дорогое счастье. Видит Яся: средь острова — Ясень, а вокруг высокого Ясеня хоровод русалочий вьётся, как венок купавок плетётся.

Кличут Святогорку русалочки: