Звезды на крыльях (сборник)

…Победно поет мотор, честно поработав до аэродрома посадки - Александровска. Гуляев быстро рулит по ровному летному полю. Вот и обычное место стоянки. Но почему никто не встречает? Ага, бегут! Двое в черных кожаных куртках машут руками. Подрулив к ним, летчик залихватски разворачивает машину и выключает мотор. Аккуратно застегивает планшет. Оборачивается. Что это?! К кабине подбежал человек в погонах! Рука Яши мгновенно схватывает лапки зажигания. Поздно! Страшная боль от удара в голову - последнее, что он помнит.

Очнулся на земле.

Первое, что видят глаза, - два хромовых сапога со шпорами и толстые подошвы коричневых английских [160] ботинок. Он подымает от земли голову - вокруг стоят врангелевские офицеры. Кавалеристы и экипажи броневиков, одетые в кожанки и шлемы с очками.

Яша лежит ничком на земле, раздетый. Господа офицеры сняли все: сапоги, тужурку, френч, часы…

Во рту солоноватый привкус крови. В закрытых глазах пылают, сменяя друг друга, пламенные круги.

- Ну ты, красная сволочь! Долго будешь прохлаждаться? - цедит сквозь зубы офицер с худым лицом, дергающимся от нервного тика. - Это тебе не на комиссарской перине отлеживаться. Вставай!

Слова так зло враждебны и отвратительны, что в душе Гуляева закипает гнев, который и придает ему силы.

Яша начинает вставать. Это тяжело. Сначала он вскидывает голову, потом, опираясь на раздавленные коваными сапогами пальцы, отрывает от земли локти. На руках удерживает туловище. Подтягивает ноги. Встает на колени. Шатаясь, медленно поднимается. И вот, чуть покачиваясь, стоит полуголый, окровавленный, окруженный кольцом врагов.

Кругом искаженные злобой и ненавистью лица. Разные, но все одинаково враждебные. Яша не смотрит на них. С невыразимой лаской он глядит на свой маленький «ньюпор», стоящий в каких-нибудь пятидесяти метрах…

В сознании Яши вспыхивает дорогое лицо Ильича. Как будто слышит летчик четкие слова: «Биться надо до конца… лозунг «Вся власть Советам!» победит!»

В душе Гуляева поднимается ярость. Смотря в упор, прямо в наглые, стеклянно-серые глаза офицера, Яша с расстановкой говорит:

- Разрешите сказать напоследок, ваше благородие? Не зарубите раньше?

- Сказывай, не жалко: минута туда, минута сюда - все равно, красный летчик, полетишь на тот свет! - бросает сбоку один из врангелевцев.

- Говори! Не мямли!

- Так вот, господа офицеры, - продолжает Гуляев, - хорошо вам дали в семнадцатом. Славно всыпали с Колчаком. Стукнули по зубам с Юденичем. Вместе с Деникиным вышвырнули. Мало вам? [161]

Вокруг начинают рычать чуть ли не по-звериному. Выхватывают револьверы, выдергивают из ножен шашки.

- Тихо, господа! - уговаривает кто-то. - Сейчас мы из него беф-строганов сделаем!

- Так вот, ваши благородия, и с Врангелем все равно - каюк вам, могила!… - кричит Гуляев и ногой ударяет офицера с худым лицом в низ живота.

Тот дико взвизгивает. Отбросив белогвардейцев, Яша делает рывок к самолету. Он успевает пробежать полдороги, вслед раздается несколько выстрелов. Споткнувшись, Гуляев со всего размаха падает… К нему уже подбегают. Но в это мгновение прямо к Гуляеву подъезжает автомобиль, дающий частые громкие гудки. В кабине стоит во весь рост толстый генерал.

- Прекратите! Идиоты! - кричит он. - Этого пленного будет допрашивать сам главнокомандующий.

Генерал выскакивает из машины и останавливается около лежащего на земле Гуляева. Их окружают запыхавшиеся врангелевцы.

- Господа офицеры! Немедленно разойтись по местам! - кричит генерал свирепо.

Те неохотно, как собаки, у которых отняли кость, отходят.

В это время адъютант и шофер скрутили летчику руки ремнем и ткнули в заднюю кабину автомашины.

Пред очи «самого» барона Гуляев почему-то не попал. То ли о нем забыли, то ли Врангелю было не до этого. Пытали Яшу палачи, не имевшие баронского титула. Истязали страшно. На допросах он ничего не сказал. Его, голого, бросили в арестантский товарный вагон и повезли в Симферополь.

Подрагивает вагон на стыках рельсов. Лежит Яша на досках и слушает, как стучат колеса, как стонут другие пленные, искалеченные белой контрразведкой. А сам тоже счет времени потерял, никак не вспомнит, сколько дней прошло в пытках.

Думает одно: «Бежать, бежать!»

Двери вагона закрыты на замки. На тормозной площадке белогвардейцы: три юнкера и офицер.

Привлекли внимание Гуляева захлопнутые железными заслонками люки, которые находятся в верхней части товарных вагонов. Один из люков оказался закрытым [162] неплотно. Чуть нажми - заслонка отскочит. «Я маленький - вылезу», - с надеждой думает Яша, глядя на узкий проем. Во время остановки поезда вокруг вагона ходили охранники. О побеге нечего и думать.

Наступила ночь. Вторые сутки белые не открывали дверей теплушки. Двое красноармейцев, не приходя в себя, умерли. Стучат и стучат колеса.

Пора! Пленные помогают Гуляеву. Взобравшись по их спинам к люку, Яша изо всех сил толкает заслонку - упругий поток холодного свежего воздуха ударяет в лицо. Стучат колеса. Длинно прогудел паровоз. Поезд подходит к какой-то станции.