Звезды на росстани

— Как в бараки?

— А вот так! Да еще жалуется, что не даем согласия на открытие.

— У них что, нет денег?

— В том-то и дело: есть.

— Есть, — подвязался Иволгин к разговору. — И проект есть, хотя училище, кажется, не в плане. Надо строить, а там не чешутся. На бараки надеются!

Ну, бюрократы! Вот бюрократы! Взять бы собрать всех бюрократов вместе да в один барак бы…

— Успокоить надо человека. Балтина, говорю. Управляющего. Выскочку. Во-первых, составить, какой следует, акт. Ни в коем случае не опускать слова «бараки». На этом акцент сделать. И убедить. Доказать что к чему. Дипломатия, она нужна, конечно, но тут упорство — вот главное. Потому что у тебя в руках — факты. Нахальство тут надобно, я бы сказал. Этого добра в тебе от природы. — Сказал, будто похвалил. Едва по плечу не похлопал. — Вот давай-ка мы тебя и командируем на это задание. Иначе и нельзя. А то он же на нас и жаловаться будет! К чему нам всякие жалобы? Пусть строит училище, пусть правильной дорогой идет.

Спрос на нахальство. Я подхожу больше других. Что же, со стороны, говорят, виднее. Я затаенно вздохнул.

— Доказать, что не в его интересах шуметь о немедленном открытии? Так?

— Правильно.

— Абсолютно точно, — заверил и Иволгин с мягкой улыбочкой.

— И думаю, у тебя это дело получится, — прибавил еще начальник.

Невольно я оглянулся назад, на окна, на приоткрытые жалюзи, сквозь матерчатый камуфляж и прочие искусственные заграждения, струящие-таки натуральную свежесть. За окном было лето. По-летнему фырчали машины, колокольно-протяжно звенели трамваи.

Но посылают не шутки ради. Кто станет посылать шутки ради?

— …Настраиваться на дорогу. Чем скорее, тем лучше.

— …Проект, деньги — все есть. Вот и стройте инициативным способом! Употребляйте свою молодую энергию — кто мешает? А то легкий способ изобрели: жаловаться. Терпеть не могу выскочек!.. — Сквозь уличный шум, сквозь трамвайный звон доносились эти слова, приглушенные будто бы обитыми войлоком дверьми. А может быть, уши мне заложило?.. — При жизни, понимаешь, готовят себе памятники, а мы отдувайся. У нас нет плана на ввод новых училищ! Современных училищ!

— Совершенно верно, — подхватывал другой голос. — У нас свои задачи, свои планы. Свои инструкции, если хотите. Тут мы должны быть на высоте…

Было еще мне указано, чтобы не в одиночку действовал, созвонился на месте с Николоберезовским училищем, с Рифкатом Билаловичем. Полного доверия не заслужил.

Когда выходили от начальника, Иволгин выкладывал последние инструкции:

— Главное, акт, толковый акт, дорогой Юрий Иванович. Это уже полдела. Больше даже!.. — Асенька, милая, выпиши Юрию Ивановичу командировочное… Без акта — одни разговоры, а тут черным по белому: ба-ра-ки. Для занятий не приспособленные. Я позвоню Рифкату Билаловичу. Я ему позвоню. И ты брякни, как прилетишь.

— Дело нужное, Иволгин, понимаю. — Я обернулся к нему. — Но ведь посылали работника, не пешку, черт тебя подери с твоей дипломатией! Почему ты не сделал, какие надо, акты? Почему не справился с поручением?

— Послушай, Соболев. Так ты разве ничего не уразумел? Не усвоил никакой политики?

— Работать, чтобы после тебя не перерабатывали — такой политике нас учили… В железнодорожном училище…

Встревоженная острым разговором, Ася глянула на меня.

— Выписывай. Нечего на него молиться.

— Но у него же встреча с товарищем…

Она достала бланк командировочного удостоверения. Иволгин стоял позади меня. Охранял, что ли? Будто я мог внезапно передумать и отказаться от поездки.

IV

Нельзя сказать, что я пришел в восторг от затеи начальства. Восторга особого не было. Хотя в незапланированной командировке был и свой интерес: увидеть этого самого Балтина, производственника, понявшего суть профессиональной подготовки кадров. С одной, правда, всего-навсего стороны, с коммерческой: рабочих получить, да подешевле. А как он ринулся против наших, мягко говоря, инструкций! Забегали, заискали кандидатуру… Что ж, собраться в дорогу нам проще цыгана: не надо и подпоясываться.

«Но учти, Борька Поп, — вдруг мне подумалось, — встреча с тобой может быть отложена на неопределенное время. По не зависящим от нас с тобой причинам.

Да, миссия… Не открывать училище, нет, зарубить открытие — не странно ли? Что ж, бывает и такая необходимость.

Но кто не пришел в восторг, так это Анюта. Командировка? Командировка! На кой шут она тебе? Ну, давай, давай ищи работу, если на ловца зверь бежит…

Но она вдруг вспомнила: в Нефтеречинске проживает любимая тетушка, которой позарез нужны крышки к стеклянной посуде. Для варенья, соленья, для маринадов. У нее как раз есть в запасе. И успокоилась. Алешка, тот скорей обрадовался моему отъезду, чем огорчился. Уточнил, не командир ли я, раз собрался ехать в командировку. Надолго обвил шею руками так, что у меня засвербило в носу.

— Давай уж, поцелую на прощанье. — Анюта снизошла до меня вместе с моей легкомысленной затеей. — Так и быть. А то влюбишься там в какую-нибудь…

…Вокзал был полон народу, а около стойки с табличкой «Нефтеречинск» не было уж никого.