Звезды с корицей и перцем

Невеста, маленькая крепкая брюнетка, была в платье с открытыми плечами и длинной воздушной юбкой, долговязый жених – в чeрно-сером фраке старого кроя, нелепом и длиннохвостом. Гости оделись попроще, но тоже на городской лад, и лишь старики щеголяли нарядами из нафталинных сундуков.

– У нас такое осталось только в музеях, – качал головой ди Ронн, глядя на вышитые куртки зелeного сукна с медными пуговицами, на пышные юбки, платки, украшенные кружевом и речным жемчугом, и серебряные мониста, тяжело лежащие на тощих старушечьих грудях.

Длинные столы стояли прямо на дворе, еда была простой и вкусной, но ди Ронн быстро увeл Эльгу танцевать. Другого способа без драки уклониться от выпивки просто не было, довод «Мне ещe машину вести» никто не принимал всерьeз. Музыканты сидели под толстым раскидистым деревом, молодeжь прыгала и кружилась на вытоптанной площадке перед сыроварней, и подошвы крепких башмаков с топотом выбивали пыль из сухой почвы.

Парнишка, посланный к мастерам, вернулся уже затемно, когда из дома вынесли масляные лампы и сад наполнился метанием теней. Вести он привeз неутешительные: хозяин семейной мастерской успел поужинать, да с рюмочкой, и ехать на ночь глядя в холмы ни за какие деньги не хотел. Вот завтра с утреца – к вашим услугам, а нынче не обессудьте.

Ди Ронн рвался сам отправиться к несговорчивому механику.

Староста замахал на него руками:

– Бросьте, почтенный эр! Раз Матиас сказал, что не поедет, тут уже не переломишь. Да вы небось и в седле не сидели никогда. А на дворе ночь. Шею себе свернeте, как я в глаза вашей эре смотреть буду? Вы уж, эра, образумьте своего супруга…

К старосте подошла мать невесты, и через пару минут они уже задорно отплясывали на освещeнном пятачке. Ночь вокруг шумела, гудела, взрывалась криками и хохотом.

– Ну что, мой супруг, тебе всe ещe нравится Смайя? – полюбопытствовала Эльга.

Окаменевшее лицо ди Ронна треснуло кривой усмешкой – и смягчилось.

– Ладно, ждeм до завтра. – Сторрианин оглядел веселящуюся толпу. – Попробую найти нам приличный ночлег.

Он вдруг поймал руку Эльги и поднeс к губам, послав ей горячий взгляд:

– Дорогая супруга…

Он в самом деле попробовал. Но мать жениха, светловолосая и широкая в кости женщина, румяная от наливки, заявила, что умрeт со стыда, если «гости дорогие» уйдут спать в чужой дом.

Пришлось вернуться к танцам, хотя Эльга валилась с ног, да и ди Ронн признался, что утомлeн.

Местные уже начали расходиться, когда хозяйка наконец отвела их к деревянной веранде, пристроенной на задах большого двухэтажного особняка.

– Вы не обессудьте, в доме у нас занято, родня с Видары понаехала. Да не бойтесь, ночи уже тeплые.

Ди Ронн с Эльгой переглянулись, и сторрианин закатил глаза.

Веранда делилась на две части, открытую и закрытую. «Дорогим гостям» постелили в закрытой, где стояли большие лари, в углу был свален садовый инвентарь и сильно пахло старым деревом. На окнах в полстены – никаких занавесок.

Эльга поблагодарила хозяйку раньше, чем ди Ронн успел возмутиться, и женщина ушла, унеся с собой фонарь.

– Чувствую себя болваном, – заявил сторрианин в темноте. – Мы с коллегами раз десять устраивали пикники в этих местах, и никогда ничего не случалось. Но вот я везу тебя к цветочкам и овечкам, и вместо приятного отдыха на лоне природы… Чeрт!

Мрак не был плотным, Эльга легко различала рослую фигуру ди Ронна и видела, как он прошeлся вдоль стены, налетел на ларь и остановился, проглотив ругательство.

– Просто признай, что не привык спать на полу. – Она опустилась на край тюфяка и начала расшнуровывать туфли.

Сторрианин хмыкнул:

– А ты привыкла?

Это «ты» порхало между ними легко и непринуждeнно – бабочкой, прилетевшей из того далeкого лета в Биене, когда всe казалось простым и ясным. Словно не было ни долгих недель приторной салонной любезности, ни десяти лет бесплодного ожидания.

– Кто бы мог подумать, – пробормотал ди Ронн, снимая куртку и бросая еe на ларь, – что первую ночь с тобой я проведу не в номере роскошной гостиницы, а в вонючем сарае на гнилой подстилке.

– В номер с тобой я не пойду. – Эльга стянула гольфы и с наслаждением пошевелила босыми пальцами.

– Вот как. – Он опять хмыкнул. – Тогда буду считать, что сегодня я счастливчик.

Эльга оправила блузку и аккуратно легла под полотняную простыню.

– Ты собираешься спать одетой?

– Я собираюсь спать. – Эльга сделала ударение на последнем слове, устраивая голову так, чтобы заколка не цепляла подушку.

– А я всe-таки разденусь. – Сторрианин начал расстeгивать рубашку. – Надеюсь, ты не против?

Смайянские мужчины носили нательные сорочки – кто полотняные, кто батистовые, а кто и шeлковые. У ди Ронна под рубашкой оказалась майка, как было принято на Сторре. Она отчeтливо белела в темноте, облегая классически мужской торс с широкой грудью и в меру узкой талией.

Дальше ди Ронн раздеваться не стал. Ловко скользнул под простыню, обнял Эльгу и коснулся носом еe носа.

– Устала? – почти беззвучно, прямо в губы.