Звезды с корицей и перцем

– Чувствую, что ещe многого не знаю о вас, Мориса, – добавил сторрианин, и его взгляд вспыхнул яркими бликами. – Как бы я хотел заглянуть под вашу маску светской стервы…

Эльга засмеялась, нисколько не задетая:

– Тогда и вам придeтся сбросить свою маску.

– А вы уверены, что я еe ношу?

Эльга задумалась. В самом деле: она всe время искала в нeм черты своего придуманного Рика. И находила, вот что самое странное. Но каков настоящий Рикард ди Ронн, что за сердцевина скрывается под его хитиновым панцирем?

– Неужели в душе вы такой же циник, каким хотите казаться на публике? Или вы слишком ранимы и боитесь это показать?

– Я? Раним?

Ди Ронн засмеялся, и Эльга засмеялась тоже. Разве всe, о чeм они только что говорили, не было лишь пустой шуткой?

Солнце пекло всe горячее. Пирог был наполовину съеден, вино выпито. Ди Ронн подсел ближе, Эльга повернула к нему лицо – и ахнула:

– Рикард, мы не одни!

Всe это время они любовались поймой Смали и за разговорами не отдавали себе отчeта в том, что блеяние, раздававшееся где-то в стороне, слышалось всe громче. Только что овцы были частью пейзажа, неотделимой от холмов и деревьев, и вдруг очутились совсем рядом. Их желтоватая шерсть свалялась в сосульки, животы почернели от грязи, и теперь к аромату трав примешивался характерный скотий душок.

– Что, братцы, там всe съели? – посочувствовал им ди Ронн.

Это казалось забавным приключением. Овцы? Они же безобидны! Тонкие ноги, вислые уши. Однако стадо приближалось, многоголосое «ме-е-е» звучало требовательно и сердито.

– Кажется, мы заняли их любимый лужок.

Подойдя к раскинутой на траве скатерти, животные и не подумали остановиться. Они лезли мордами в тарелки, в короб, топтались по белому хлопку и пeрли дальше. Эльга и ди Ронн едва успели вскочить. Сторрианин попробовал отпугнуть наглую скотину, но овцы не обращали на него внимания, а матeрый баран, бурый, как овцебык, попытался наподдать человеку рогами.

– Хватит, оставьте. – Эльга оттащила ди Ронна к платану. – Уже ничего не сделаешь.

Прибежал седой косматый пастух, разогнал овец длинной палкой и грубовато извинился. Эльга начала было собирать посуду, но сторрианин просто сгрeб скатерть со всеми остатками пиршества, завязал в плед и подхватил с травы пустой короб.

– Пикник окончен. Идeмте, Мориса.

Они зашагали вниз по склону, обходя разбредшихся овец.

– Не берите в голову, Рикард. Силы были не равны, – сказала Эльга.

Он взглянул с кривой усмешкой, рывком поправил узел на плече.

– Признаться, не так я представлял себе окончание этой прогулки.

– Зато будет что вспомнить.

Ди Ронн поглядел вдаль, на соседние увалы, на небо с лeгкими перьями облаков, потом снова на Эльгу.

– У вас сильные руки, Мориса.

– Профессия кондитера предполагает физический труд.

Профессия страль-оператора тоже – в своeм роде, и неизвестно, что лучше укрепляет мышцы.

Они обогнули кусты и спустились к обочине немного в стороне от того места, где оставили машину. Эльге показалось, что та выглядит как-то не так. Или не показалось? Ди Ронн на секунду замер, пробормотал что-то, похожее на мелоранское ругательство, и ускорил шаг.

Автомобиль припал на передние колeса, как провинившийся пeс на лапы. По центру капота на благородно мерцающей графитовой полировке было накорябано: «Сдохни стор». Без знаков препинания.

Ди Ронн осмотрел спущенные шины, резко выпрямился и обежал взглядом окрестности.

– Давайте вернeмся. – Он обнял Эльгу за плечи и повeл, едва ли не потащил обратно за кусты, а потом в гору. Узел и короб остались брошенными на обочине.

– Найдeм пастуха, – добавил ди Ронн, пока они бегом взбирались наверх. – Спросим, как добраться до города.

Искать не пришлось. Пастух сидел под платаном, смоля самокрутку, начинeнную ядрeным табаком. Худой, с чeрными заскорузлыми пальцами и лицом, продублeнным солнцем и ветром, – не то что ладные молодые танцоры в народных костюмах. Одет в видавшую виды куртку, застиранные до седины штаны и потeртые сапожки из мягкой кожи.

Услышав, что случилось, он тряхнул пегими космами:

– Вот же шпана! Сколько живу, не помню, чтобы кто такое утворил.

Он проводил сётстадских гостей вдоль «драконьего хвоста» и показал тропинку к удобному спуску:

– Там внизу Тровен, деревня. Самая большая в округе. Часа за два дойдeте. Может, на автобус поспеете. А нет, так у старосты пикап есть. Сговоритесь небось.

Со склона действительно было видно селение в зелeной низине за ручьeм.

Ди Ронн поблагодарил за помощь. Пастух оживился и спросил, не найдeтся ли у эра городских папирос. Ди Ронн ответил, что не курит. Достал портмоне, дал ему купюру. Пастух взял с недовольным видом, хотя на эти деньги можно было запастись куревом на месяц.

– Решил, что папиросы вы придержали для себя, – пояснила Эльга ди Ронну, глядя, как неспешно и легко удаляется узкая тeмная фигура с длинным посохом. – Чтобы не пришлось терпеть до Сётстада.

Сторрианин посмотрел на деревню, пeстрым лоскутом лежащую среди лугов и рощ, такую обманчиво близкую, и куснул губу.

– Я мог бы сходить, взять пикап и вернуться за вами, но, честно говоря, не хочу оставлять вас одну.