Звезды с корицей и перцем

Эльга представила, как выглядит со стороны: волосами играет ветер, щеки горят, в глазах хмель от вольного воздуха и сладости цветущих полей. Она оперлась рукой о плед позади себя и склонила голову к плечу, словно позируя для снимка. Но именно – словно. Мориса Муар пять лет избегала попадать в объективы фотокамер и сейчас не собиралась изменять своим правилам.

– Мне нравится ваша планета, – говорил ди Ронн, аккуратно разрезая на кусочки и раскладывая по тарелкам тот самый опоздавший пирог. – Здесь много грубого, дикого, глупого, уж простите. Много отжившего…

В разрезах вязко блестела клюква, и сок еe, оплывая через край, замирал на белом фарфоре рубиновой смолой, но сегодня у едоков были вилки и ножи – и ни единого шанса по-детски испачкать руки. Эльга смотрела на ди Ронна, на его пальцы, уверенно держащие нож, вспоминала, как ела с ним пирожки на Гульбище, и улыбалась.

Всe правильно. Всe так, как и должно быть. И если одна глупая маленькая девочка вовремя не поняла закона жизни, ничьей вины тут нет.

– Взять хотя бы случай с вашим министром просвещения, – продолжал сторрианин. – Все газеты написали, что у эра министра жена сбежала с циркачом, а он выскочил на улицу в одних кальсонах и костерил обоих на чeм свет стоит. У нас после такого конфуза любой чиновник сразу подал бы в отставку, а ваш министр прекрасно себя чувствует и, кстати, думать не думает о реформах. Учeба в академии стоит бешеных денег, стипендии талантливым студентам дают по знакомству…

Эльга положила в рот кусочек пирога, чтобы скрыть усмешку. О том, как сложно попасть в академию, она знала куда больше ди Ронна.

– На Сторре всe иначе – говорил он. – Наша жизнь устроена здраво и продуманно, у нас хорошие законы. Связи значат много, не скрою, но каждому дана возможность преуспеть, надо только упорно работать и следовать правилам. Это основа всего. Правила, регламенты на любой случай, ограничения, гласные и негласные – негласные особенно. Не только в общественной жизни, но и в частной. Это удобно, поверьте мне, но… Ах да, совсем забыл!

Ди Ронн выудил из короба бутылку розового вина, откупорил и разлил по стаканам.

– Вы изменили своему принципу «ни капли за рулeм»? – полюбопытствовала Эльга.

– Оно совсем лeгкое, – отмахнулся сторрианин. – К вечеру выветрится.

– Смайя дурно влияет на вас, Рикард.

– Напротив! Здесь больше жизни, страстей, искренних чувств, безумства, если угодно. Здесь мне легче дышится.

– Это потому, что вы чужак. Одинокая пчела. – После ягодного пирога Эльга взялась за бутерброд с ветчиной и салатом, что было откровенно против всяких правил. – Вы отбились от своего роя, но не прибились к нашему, только кружите рядом, и это даeт вам чувство свободы. Никаких ограничений, ни старых, ни новых. И наше общество готово мириться с вашей эксцентричностью. Что с вас взять, вы же сторрианин.

Разговор перетeк на тонкие моменты в отношениях Сторры и Смайи и невнятный статус последней – вроде бы уже не колония, но и не самостоятельная планета. Во главе правительства по-прежнему стоял генерал-губернатор, однако Сторра уже не назначала его, а лишь утверждала. При этом держала на Смайе своего особого представителя, который был един в трeх лицах: посол, советник и контролeр.

Экономика Смайи зависела от Старшей планеты чуть меньше, чем полностью. Сторра поставляла силовые щиты и боеспособных солдат, которые не давали мутантам выйти из джунглей. Наконец, Сторра контролировала Врата и безбожно завышала цены за переход, причeм в обе стороны.

Эльга узнала об этом не так давно и сейчас не преминула упрекнуть ди Ронна.

Он не стал отпираться:

– Высокие цены нужны, чтобы уменьшить поток переходящих. Пропускная способность Больших Врат Биена ограничена, и мы не должны еe превышать, если хотим избежать новой перегрузки. Поверьте, никто не пытается изолировать Смайю от Великой Цепи. Скоро будут достроены сётстадские Врата, и перед вами откроется вся вселенная.

– Скоро – это лет через пять?

– Может, и быстрее.

– Но разве нельзя пока как-то укрепить базовую структуру биенских Врат? Например, за счeт создания дублирующей фантомной структуры, которая в аварийной ситуации могла бы временно поддержать стабильность прагмы…

Эльга давно хотела обсудить это с ди Ронном. Естественно, она постаралась не казаться чересчур сведущей и не сказала, что речь о еe дипломной работе, а сослалась на монографию Келига, который в свою очередь отталкивался от идей Готлиба Кизена.

– Вы читали Ванса Келига? – изумился ди Ронн. – Это же сложно. Я в восхищении!

– Приятно, когда мужчину восхищает не только твоя внешность.

– Вы достойны восхищения во всех смыслах, – заверил он.

Эльга опять улыбнулась – иронично, но с теплом на сердце, вспомнив, как десять лет назад Рик сказал ей похожие слова.

На его лице лежала тень от платана. Ветер трепал высокую крону, сквозь листву проскакивали лучики солнца, и ди Ронн безотчeтно морщился, когда свет попадал ему в глаза.