Звезды с корицей и перцем

От этой осторожности, от того, как он говорил и смотрел, у Эльги тянуло в груди, сладко и болезненно, перехватывало горло, и хотелось вцепиться в него руками и ногами, чтобы никогда больше не потерять.

– И как – без помады? – тихо спросила она, когда ди Ронн остановился.

– Сладко. – Он улыбнулся, вновь склоняясь к ней. – Я отпустил эру Матрес. Мы одни.

– Покажешь мне дом?

Дымные глаза, оказавшиеся так близко, что видно было каждую крапинку в радужках с тeмными ободками, вспыхнули и сузились:

– Снова решила меня помучить?

– Совсем чуть-чуть, – улыбнулась Эльга.

Дом был хорош. Отделан нейтрально, в классическом духе, обставлен дорого и по моде, но от этого больше похож на выставку, чем на жильe. В нeм и пахло, как в музее – чистотой, приправленной мастикой для паркета, деревом и лаком. Не выпуская Эльгу из объятий, ди Ронн продемонстрировал ей кухню, парадную столовую с натюрмортами на стенах, гостиную с камином из яшмы, библиотеку, набитую смайянской художественной литературой. Солнце бросало в окна последние красноватые лучи, и в умирающем свете казалось, что они перенеслись в конец времeн, где о людях напоминают только кресла и книги, как прагматы напоминают о дарителях.

Ди Ронн привeл Эльгу в бальный зал, и она спросила:

– Как ты живeшь один в таком огромном доме?

– Никак. – Он пожал плечами. – Я здесь просто ночую.

Второй этаж был похож на гостиницу, из которой съехали все постояльцы: слишком много пустых спален. Но Эльге понравилась диванная комната с окном-фонарeм, за которым тускнели отсветы заката.

– Думал поставить здесь телескоп, – сказал ди Ронн, – да руки не доходят.

Под конец они заглянули в просторный кабинет со стеной книг и внушительным столом, на котором не было ничего, кроме лампы с тканевым абажуром и письменного набора из камня и бронзы.

– Ты здесь не работаешь, – заключила Эльга.

– Только почту разбираю. – Ди Ронн притянул еe к себе и поцеловал в висок. – Твоe любопытство удовлетворено? Идeм!

Оказалось, что жизнь в доме всe-таки есть: в узкой комнатке дальше по коридору ждал накрытый стол. Эльга едва не застонала от оглушительного запаха апельсинов, нарезанных дольками, и целого коктейля фруктовых и ягодных ароматов. Ди Ронн спросил, не хочет ли она чего-нибудь посерьeзнее.

– На ночь? – притворно ужаснулась Эльга.

– Страль-операторам можно, поверь.

– Верю, но не хочу. Мне нравится это. – Она взяла с блюда канапе с ягодами и сыром и губами стянула со шпажки половинку восхитительно спелой клубничины.

– Ты права. – Ди Ронн следил за ней, как заворожeнный. – Это гораздо вкуснее.

Воздух наливался сумраком, и сторрианин встал зажечь свет. Вспыхнули настенные лампы в круглых колпаках. Хрусталь на столе заиграл гранями, сочно заблестела мякоть персиков и сахарные кусочки арбузов на серебре и фарфоре, а последняя виноградина на шпажке налилась светом, как бусина полированного нефрита. Эльга отправила еe в рот и ткнула шпажкой в сторону двери в боковой стене, оклеенной светлыми обоями:

– Что там?

Ди Ронн молча распахнул дверь и обернулся к Эльге, поблeскивая глазами. В полутьме соседней комнаты угадывались контуры двуспальной кровати.

Эльга улыбнулась уголками губ.

– А ванная?..

– Есть. – Сторрианин вернулся к столу. – Хочешь, посмотрим прямо сейчас?

– Сначала хочу вина, – сказала Эльга. – Вижу, у тебя «Спрудленд».

Ди Ронн начал откупоривать бутылку, но отставил и взял спички.

– Немного романтики.

В стеклянных сосудах на столе плавали лепестки цветов и маленькие свечи. Ди Ронн зажигал их одну за другой, и цветное стекло озарялось светом.

– Так делают на Мелоре. По-моему, красиво.

Пока он разливал вино, Эльга любовалась свечами, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. Приняла бокал из его рук и наконец согласилась:

– Красиво. Но электричество мешает.

Ди Ронн поставил свой бокал и отошeл к выключателю. Едва он повернулся спиной, Эльга быстро достала из кармашка тоненькую пробирку с раздвижной крышкой и уронила в его вино коричневый шарик размером с зeрнышко.

Свет померк, на столе стало разноцветно и сказочно, и шарик, не видимый в полутьме, растворился без следа.

Эльга поднялась навстречу ди Ронну. Стукнулись бокалами. Она пила медленно, не отводя глаз от его лица, погружeнного во мрак, подсвеченный огоньками свечей, и в крови у неe растекалось тепло с нотками терпкой сладости и шоколада. Пила – пока не выпила всe. И ди Ронн, так же неотрывно глядя на неe, тоже осушил свой бокал.

Эльга шагнула к нему, положила ладони на твeрдые плечи и привстала на носки.

– Будь нежен со мной, – шепнула в самое ухо.

Последнее условие, которое она поставила ему. Последнее препятствие.

Его грудь резко поднялась, и щеки́ Эльги коснулось горячее дыхание.

Она тоже вздохнула. И наконец дала себе свободу – всем своим желаниям, фантазиям, снам, горьким, как перец, и сладким, как корица… Огню, который столько раз безжалостно гасила.