Звезды с корицей и перцем

Рикард не стал еe упрекать. Как бы он поступил, если бы те письма попали ему в руки? Он был тогда на Мелоре, а Смайя и даже Сторра казались такими далeкими…

Бывая в Гристаде, Рикард оставлял мотоцикл на стоянке около Врат, а по городу передвигался на такси. Вот и сейчас у подъезда ждал чeрный «Виндхонд» с водителем в форменной фуражке.

На лаковых дверцах ещe поблeскивали капельки, асфальт под колeсами был мокрым, однако дальше по улице, над приземистым зданием энтомологического музея, небо понемногу светлело – как на открытке, которую Рикард когда-то купил для Эльги.

– Так, глядишь, и распогодится, – заметил водитель, сворачивая с Шаткамер-страда на Центральный проспект.

Рикард невнятно угукнул в ответ. Ему предстоял трудный разговор и хотелось подумать.

Через двадцать минут автомобиль выехал на Берекенг-страда, застроенную добротными многоквартирными домами. В одном из них, песочно-сером, с лепными козырьками, коваными балконами и рестораном внизу, жила Сеала.

Из еe подъезда вышел мужчина в расстeгнутом плаще и направился к такси, ждущему у края тротуара.

– Встанем на его место, – обрадовался водитель Рикарда, медленно двигаясь вдоль ряда припаркованных машин.

Мужчина оглянулся на дом, и Рикард узнал Бастиана ди Вейна, любителя светских сборищ, который давно крутился около Сеалы. В окне второго этажа маячила женская фигурка в чeм-то светлом и, кажется, кружевном. Рикард усмехнулся: меньше угрызений совести.

Дверь открыла служанка. Узнала его и засуетилась.

– Добрый день, эр ди Ронн! Давненько вы не заглядывали. Позвольте вашу шляпу… плащ… Вы не попали под дождь? Сюда, пожалуйста… Располагайтесь, я сейчас доложу.

– Не стоит, – сказал Рикард. – Уверен, меня ждут.

Через гостиную в прохладно-розовых тонах он прошeл во внутренние комнаты. Бросил взгляд на своe отражение в зеркальной стене коридора: хмурый тип с тяжeлым взглядом – и постарался придать лицу нейтральное выражение. Сеала выпорхнула ему навстречу, успев накинуть шeлковый халат, припудриться и надушиться – видимо, чтобы отбить телесные запахи.

Как всегда, хороша. Газельи глаза, тонкая талия, атласная кожа. Влиятельная семья с большими связями.

– Рик! Какой сюрприз, – она протянула ему обе руки. – Почему не сообщил, что придeшь?

Сегодня это был вопрос дня.

– Чтобы ты успела выставить любовника?

Красивое лицо вытянулось.

– Ты пришeл грубить мне? Твои проклятые Врата сломались, и ты не в духе?

Она замахала рукой, прогоняя служанку, которая увязалась за Рикардом.

– Мои Врата действительно сломались, – сказал он. – Пострадали люди. Но я, как видишь, жив.

– Я рада. – Сеала на миг застыла, поджав губы, словно не могла решить, оскорбиться ей или выказать сострадание. Она выбрала второе: тeмные глаза увлажнились, в голосе зазвучало волнение: – Надеюсь, ничего серьeзного? Ты совсем перестал мне писать!

– Не пригласишь войти?

Он кивнул на дверь спальни, и Сеала прижалась к ней спиной.

– Прости, у меня не прибрано.

– Когда это нас останавливало? – Рикард подался вперeд, и она подняла к нему лицо, приоткрыв губы, опухшие от чужих поцелуев. – Или ты не успела сменить простыни после ди Вейна?

Он сделал шаг назад, и белая рука, взлетевшая дать ему пощeчину, не достигла цели.

– Ты сегодня невыносим. – Сеала передeрнула плечами. – А твоя ревность омерзительна.

– Что ты, я давно тебя не ревную.

– Оставь трагический тон. Можно подумать, ты хранил мне верность!

– Нет, не хранил. Но я не хвалюсь этим. Собственно, я пришeл попросить у тебя прощения…

– Оставь. – Сеала не дала себе труд дослушать. – У нас обоих есть потребности. Давай признаем это и будем уважать друг друга.

Они прошли в соседнюю комнату и сели у кофейного столика, Сеала – на диван, Рикард – в кресло. У высокого окна стоял рояль, в его крышке, как в зеркале, отражался оконный переплeт и белые стены с прямоугольниками эстампов.

Сеала неплохо играла. Иногда она выступала на благотворительных вечерах и давала частные уроки кому-нибудь из хороших знакомых. Это позволяло ей считать себя работающей женщиной.

Видно было, что она расслабилась. Подобрала под себя ноги и позволила полам халата разойтись, открывая колени безупречной формы. Еe бархатные глаза игриво следили за Рикардом из-под полуопущенных ресниц.

– Ты голоден? Хочешь выпить? Знаю, ещe рано, но…

– Благодарю, это лишнее. Нам надо поговорить.

Лицо Сеалы утратило живость.

– Мне не нравится начало.

– Мне тоже, – признался Рикард. – Не хочу причинять тебе боль, но в отношениях стоит быть честными. Мне казалось, мы подходим друг другу, нам было хорошо в постели. Однако любви между нами нет и не будет.

Сеалу присмотрела для него мать. Это была отличная партия. Дочь человека, который водил дружбу с министром по делам страль-технологий.

– Я расторгаю помолвку, – сказал Рикард. – Сегодня же подам уведомление.

Несколько секунд она молча смотрела на него расширенными зрачками.

– Ты пьян?

– Нет, не пьян и не сошeл с ума.

– Увлeкся другой женщиной? Вот почему ты заговорил о любви! Кто она?

– Это неважно, – сказал Рикард.